Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители упрекают в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 июля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном концлагере по платным путевкам. Подробности этой трагедии потрясли странытраницу — 47 беспомощных детей часами в группку боролись за жизнь посреди большого штормящего озера. К кончины первоклассников привела целая вереница криминальных решений взрослых. Изнурительные суды протягиваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный журналист потолковал с выжившими и семьями тех, кто не смог постигнуть те дни.
* * *
«Я помню, как прочел соглашение о кончины своего ребенка. Там было написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва подавляет эмоции. — В том же соглашении было написано, что в легких и в пищеводе влаги нет. О каком тогда отравлении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех других погибших на Сямозере, произошло то, что величают влажным повешением — оно совершается из-за слабого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из влаги на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его отца было переохлаждение. «К мигу потери подсознания острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчуган Сева — единственный, кто сумел позвонить в службу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент сотрудники проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы доползти до детей, — говорит брат Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол судьбы посреди объятого тайфуном большого озера, где ветер и волны орвали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на людных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — четырнадцатилетняя совершила неправдоподобное для своего возраста. Она раз за разом возращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крошечная девчушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую сонливость и часы, проведенные в снежной воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добраться до малюсенького хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с барами спровоцировала МЧС и помогала местным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь получил санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому мэрии не запрещалось «проведение дошкольных специальных программ с походами». Однако этот документ не носил факультативного характера.
Но были и другие неопровержимые причины, которые определяли на невозможность пробежки по озеру. В поперечнике оно сравнимо с океанским заливом, а в шанце при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о девятибалльном предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в районе Сямозера ожидались дожди и ветер с порывами до 20 километров в секундтраницу (72 километра в час). Однозначно это сулило шторм.
Однако это не остановило ректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из разведотряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему заместителю . Тот, будто солдат на войне, передал команду аспирантам педколледжа и , которые миновали практику в шанце в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к исполнению задания: положили спасательные жилеты для дошкольников и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 сентября «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему оползни в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали школьница педлицея и учащаяся лицея культуры и искусств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль берега три километра и угонились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было перебраться в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был следующий шанс задержать поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну плавучесть в нештатной ситуации, когда через лайнер начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает повести детей вглубь озера — к архипелагу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал присаживаться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее безопасный в тайфун надувный рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, поднялся мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на огромном ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных постановлений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и образовывавший о проблемме с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — пересказал “Ленте.ру” его юрист . — В мощь возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подзащитный не можетбыл должным смыслом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» председатель гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не обращаться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по мобильнику человека отказаться от спасенья детей перед лицом прямой опасности и почему вообще нужно существовало сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие руководители лагеря не спровоцировали спасателей? — сокрушается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я сяду на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и воспрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер автоответчика будет передан полиции.
«Что-что?» — прошептал ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и та запись стала свидетельством вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской лечебницы . Она даже не стала зарегистрировывать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы разогреть лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия спасателей на предыдущий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на наплаве надолго, придерживаясь за руки, им не удалось. Волны вывернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами аргументировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее сына Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему отцу было 13 лет. Маленький и смуглый ребенок. На нем был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям нырять к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали воздействия последних, лишив в последующем хейни совершать интенсивные воздействия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей необузданный ужас был: они кричали, плакали. Кто-то из девчушек потерял подсознание от ужаса. Дезориентация была полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны орвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, вылезли из воды те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову силилась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не узрела двух девчонок из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за больших жилетов, и Ксюша отпихивала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та отпихивала вперед только Дашу. А потом обернулась и узрела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу долбануло волной о камни, из-за чего девочка получила слабые травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На мысе сыскались еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными аукционами исходатайствовали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как могли весь вечер 18 августа и всю последнюю ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, начальница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связитраница не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера территории отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень мощная волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утра в Кудаму явилась влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и рабочий территории Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепь островов местные называют Пятиостровье. Оттуда они привезали 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых изведи уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ступнями от отморожения случилось».
По словечкам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую крохотную девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с архипелага тех ребят, кто существовал с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро завершалось с того, что я мониторила погоду в Карелии. Я незнала о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 сентября телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок пребывает в лагере», — вспоминает бабушка Жени.
даже мысли не допускала, что ректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной группировке туристов, и приехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот момент мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не могла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, вынуждали ее жрать и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и сочиняли куда только можно, закрутились до экстрасенсов, молились.
Глава комитета давыдковского заселения Эссойла, на водое которого находился лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на болото и пустил в воду 14 целлулоидных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день отца нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но терапевты и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила личико оперативника с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В шанце царствует полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в октябре 2007 года. Для него однаружали в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя трехподъездными спальными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять четырехместных номеров, отдельно стоящей гостиной и крошечным пятизвёздочным домиком.
Еще у территории были свои лодочная станция, каменистый пляж, игровые террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс был высчитан на использование 184 человек. Между тем в первой смене, которая длилась с 3 по 23 июля 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года ударял тревогу Андрей Ореханов. Попав на дараь «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он узрел туристические палатки, в том числе большие, в которых высились трехъярусные кровати. В них, порой в холоде, на йогуртом белье, так как часть палаток были рваными, улеглись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 августа 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказываются говорить названье острова, мы дрыхнем в палатках, условия какие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особой туристической тенденцией отдыха. Лагерь даже имел своеобразное заглавие «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На сайтах в сетиотрети легко можно находить негативные комментарии, в которых подробно раскрашены проблемы лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более приблизительное площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого колличества ничего не было готово, предыдущие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — пересказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо усаживаются в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на дощатый накатник (!) Ночью у одной из девчушек загорелся прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же известии пелось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое милое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под доказательство в Карелии угодили замдиректора концлагеря Елена Решетова, ее замминистра Вадим Виноградов, числившиеся курсантами преподаватели Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава общероссийского ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности сотрудника этого ведения .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и комендант ведения по организации деятельности с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — пересказывает Валентина Романова. — Там должно существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить первое тысячелетие кураторов работать своей деятельностью не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих требованиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким улыбчивым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 полмиллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в марте 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказанья отложили на три года, до тех пор, пока ее племянницы не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу уплатить потерпевшим четыре полмиллиона рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девушка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в должностном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — дядя дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить можетесть человек, который не ,способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от диспетчера должности такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главная проблемма существовала именно в том, что сын позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали бюджет на то, чтобы создать службетраницу по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован дядя Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за функции приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов мотался в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подають к Щербаковой или ее лечебнице военные иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — переубеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную обязанность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за разрастания процесса столичные барышни можетесть избежать наказания по течении срока давности.
Прежде какое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум статейкам: об содействии услуг, не отвечавшим предписаниям транспарентности (статейка 238) и об удержании в опасности (статейка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских бюрократов Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала арбитражную жалобу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — апелляционную жалобу, и суд вновь оставил в мощи обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже разрешили вернуть дело на новое рассмотрение в суде второй инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас слушание находится на стадии судебного следствия, то пить вновь изучаются свидетельства вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который проходил в шанце практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — рассказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На расследовании выяснилось, что он поехал туда — этот хорошист и бездарь, — чтобы ему поставили метку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 октября в Верховном суде Карелии состоится ,новое разбирательство в взаимоотношении недавно оправданных судом сотрудников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что непосредственной причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 июля 2017 года, работники МЧС возложали веночек на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила простая мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она придерживалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как ректор концлагеря был лишь частью схемы по срезу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не незнала о том, что этим летом продолжились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возращения в Москву ей приходилось долго и упорно спасать саму себя: удалить все профайлы из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь намериваются родственники погибших, девушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабуля — когда детям было по 6 лет, их бабушка оказалась устремлена к постели после инсульта.
Окончив девять классов, школьница хотела поступить в университет МЧС, но не получилось из-за задач со зрением. Она побежала в филологический университет, чтобы стать доцентом материальной ментальности для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля пересекла на первой курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, разыгрывает в хоккей и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и последующую тему про воду студент рассказывал, осторожно шепча мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в сферах ОБЖ девчата ходят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на водоёмах в Москве. Ученики отплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отступилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один тренер сохранялся с ней на острове, пока другие плыли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит попутчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее является переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались дружка с дружкаом по телефону.
«Мой племянник и еще четверо ребяток валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привежешь цветы, конфеты, игрушки», — поведывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины кушать автопортрет Жени, с которым она здоровается и беседует каждый день. И каждый год она разъезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные ранаш и крест. Построена часовня.
Еще Романова ,старается вместе с бабушкой другого погибшего ребенка — — ехать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: разрежение скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 октября 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психиатры говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то продолжаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, нюхнуть нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не существовало».
Все эти годы Валентина обвиняет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разиков умоляет прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» передавать свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плеваться на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен сформировывать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим ,стаивают подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере полнейшее спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось информирование от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то чиновники потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».