Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого отцы упрекают в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 августа 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой трагедии шокировали странтраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боровались за жизнь посреди огромного штормящего озера. К гибели первоклассников привела целая череда криминальных решений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый журналист поговорил с выжившими и семьитраницами тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал заключение о гибели своего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я замечал тело своего мальчика. Я замечал, что на его лице застыла улыбка, — говорит родитель Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях пятилетней давности, он едва удерживает эмоции. — В том же соглашении существовало написано, что в легких и в желудке воды нет. О эком тогда утоплении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал специальную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, приключилось то, что называют сухим утоплением — оно происходит из-за крепкого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вынут из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его сына было переохлаждение. «К моменту потери самосознания острая ломоту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчишка Сева — единственный, кто сумел позвонить в должность «112», причем когда все еще были в лодках. В тот этап работники проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы доползти до детей, — говорит сын Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически брошены на произвол судьбины посреди объятого штормом колоссального озера, где порыв и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на пустынных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло существовать больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила невероятное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом та крошечная девочка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую сонливость и часы, проведенные в снежной воде, ей удалось проползти несколько километров до побережья и добраться до крохотного хутора Кудама, в дом присмотруги Столяровых. Там она вместе с барами вызвала МЧС и помогала местным горожанам спасать детей до прилёта специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь принесал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому мэрии не разрешалось «проведение ребячьих специальных программ с походами». Однако этот документ не надевал необязательного характера.
Но существовали и другие экспертные причины, которые указывали на невозможность прогулки по озеру. В диаметре оно несравнимо с океанским заливом, а в шанце при этом не было спасательных комбинезонов для детей.
И наконец, всем существовало известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в участке Сямозера намечались ливни и ветер с ветрами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не остановило замдиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала указание вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему заместителю . Тот, будто унтер на войне, прислал команду абитуриентам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к исполнению задания: однаружали спасательные жилеты для детей и стали надевать их на детей, пытаясь хоть как-то стянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему оползни в два поликарбонатных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в резиновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали медичка пединститута и учащаяся института ментальности и искусств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было поехать в Петрозаводск, сменял прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был последующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на герметических отсеках, которые дают судну плавучесть в экстренной ситуации, когда через лайнер продолжает попадать вода.
Но Виноградов разрешает повести детей вглубь озерка — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал присаживаться в каноэ без нештатных баков, а вынудил наиболее комфортный в шторм поролоновый рафт.
«Поморы» отвалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, подымился сильнейший ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветерку скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро демонтировать ветром, пока он совсем не скролся из виду. Каноэ из-за отличной парусности шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблеме с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — узнал “Ленте.ру” его прокурор . — В энергию возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не можетбыл надлежащим образом ту ситуацию оценить и отдался на опыт своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» замминистра ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не обращаться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно вразумить по мобильнику человека отказаться от избавления детей перед лицом непосредственной угрозы и почему вообще нужно было сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники лагеря не вызвали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не дурочка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер автоответчика будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связитраница оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта видеозапись стала подтверждением вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать шлюпки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до мыса Элойсварь, где и оставались вплоть до возвращения спасателей на последний день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положенье оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами аргументировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее сына Жени и школьницы Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему внуку было 13 лет. Маленький и полненький ребенок. На безмолвен был жилет 56 размера, — узнала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в дальнейшем сверхспособности совершать пассивные действия», — так это живописала в суде руководитель .
«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девочек потерял подсознание от страха. Дезориентация существовала полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны сбрасывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выкарабкались из водички те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову пыталась взмолиться Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших победительниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не узрела двух девочек из разведотряда — Машу и Дашу. Те практически не ползли из-за больших жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда сохранялось около 500 ярдов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и узрела, что Маши на толщи нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу долбануло волной о камни, из-за чего девочка принесала слабые травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове сыскались еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камнями получили многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вынула из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выкарабкивались на бережок как можетбыли весь вечер 18 августа и всю последнюю ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, начальница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — узнала «Ленте.ру» Наталья Столярова, владелица расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень сильнейшая волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный лесник Андрей Севериков и сотрудник базы Столяровых поехали туда, куда указала девочка, — эту цепочку островов местные именуют Пятиостровье. Оттуда они привезали 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — припоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девочки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ступнями от переохлаждения случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую маленькую девушку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков изведи туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место сотрудники МЧС сняли с архипелага тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — продолжали разыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я анализировала погоду в Карелии. Я понимала о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 апреля телевизор, промолвила мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — вспоминает бабушка Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной подгруппе туристов, и поехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот этап мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не можетбыла поверить в происходящее и утешала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и далёкие нон-стоп дежурили у них в квартире, побуждали ее жрать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава комитета крестьянского селения Эссойла, на водое которого находился лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в влагу 14 целлулоидных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На нижеследующий день отца нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но хирурги и психологи, уже ждавшие на входе, уговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо прокурора с огромными, набухшими глазами, который замечал тело их мальчика. В результате Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит безусловный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в декабре 2007 года. Для него однаружали в аренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя бетонными спальными корпусами улицей 350 квадратных метров каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять четырёхместных номеров, отдельно стоящей столовки и крошечным гостевым домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, песчанный пляж, интерактивные террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на предоставление 184 человек. Между тем в четвёртой смене, которая продолжалась с 3 по 23 июля 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не желали впускать столичные сотрудники, он узрел туристские палатки, в том числе большие, в которых висели сводчатые кровати. В них, порой в холоде, на камамбером белье, так как половина юрт были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, размещалась на озёрном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 октября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказываются говорить наименование острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось исключительной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже имел специфическое названье «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетиотрети легко можно найти позитивные комментарии, в которых подробно расписаны проблематики лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более точное площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, следующие юрты ставили поздно вечером в день заезда, — говорит пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают такого желания: либо усаживаются в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на бревенчатый настил (!) Ночью у одной из девочек вспыхнул прожженный папироской матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же донесении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под следствие в Карелии попали ректор концлагеря Елена Решетова, ее замначальник Вадим Виноградов, числившиеся курсантами семинаристы Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава межрегионального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая повинности куратора этого ведения .
В Москве — замминистра главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир ведения по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — поведывает Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить последнее тысячелетие директоров заниматься своей деятельностью не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в октябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих предписаниям безопасности (половина 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В трибунале Валентина показала Решетовой две фотографии: каким общительным ее ребенок поехал в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать каких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в октябре 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статейке о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее жены не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре рубля рублей в свойстве компенсации морального вреда. К слову, девушка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей степени в адвокатском смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — дед дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все протоколы о должности «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть способным к подобному, в отличие от диспетчера должности такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главная проблема существовала именно в том, что племянник перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок адресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили бюджет на то, чтобы создать службу по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущён брат Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за ответственности приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ехал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее медавиации правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — доказывал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную отвественность поволокли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что совещания все время отсрочивают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за развязывания механизма столичные барышни могут избежать отбывания по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум статейкам: об обеспечении услуг, не отвечавшим требованиям транспарентности (статейка 238) и об прекращении в опасности (статейка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских киоскёров Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура пожаловала надзорную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — апелляционную жалобу, и суд вновь бросил в энергии обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили вернуть дело на новое обсуждение в суде четвёртой инстанции», — говорит прокурор Дмитрий Маслов.
Сейчас слушание обретается на стадии судебного следствия, то кушать вновь изучаются подтверждения вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он был студентом, который миновал в шанце практику. Его почему-то возвели в чин тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и иные студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы послушаться тюремное начальство.
«На расследовании выяснилось, что он поехал туда — тот отличник и бездарь, — чтобы ему поставили чёрточку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном суде Карелии состоится новое слушание в взаимоотношении недавно утопичных судом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что непосредственной причинно-следственной связи с смертью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в вторую годовщину после трагедии, 18 июля 2017 года, сотрудники МЧС возложали венок на озерцо и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила примитивная мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в трибунале она придерживалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали погрести мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она опасалась жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как замдиректора лагеря существовал лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не помнила о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возращения в Москву ей надлежало долго и упорно спасать саму себя: удалить все баннеры из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разиков в год теперь собираются родственники погибших, девчонка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку мама — когда детям существовало по 6 лет, их тётка оказалась прикована к кушетке после инсульта.
Окончив девять классов, девочка желала переветься в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она пошла в филологический колледж, чтобы стать преподавателем умственной ментальности для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на третьей курс. Она по-прежнему работает плаванием, играет в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ жрать в колледже, и предыдущую проблематику про водичку педагог рассказывал, осторожно шепча мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в программах ОБЖ ребята бегают в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на водоёмах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, очутившись там, женщина согласилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один тренер сохранялся с ней на острове, пока иные плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно перепроверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит подруга «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать гибель детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами разговаривали дружка с дружкаом по телефону.
«Мой внук и еще четверо ребят стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы прибываем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — рассказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины жрать портрет Жени, с которым она смущается и общается каждый день. И каждый год она мотается на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены юбилейные аукцион и крест. Построена часовня.
Еще Романова ,старается вместе с мамой другого погибшего ребенка — — ехать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой завершается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 июля 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже наркологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на пилюлях столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь спровоцировать скорую, погладить нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все те годы Валентина корит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же умоляет «Ленту.ру» передать свое заявление к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по громадному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим лежат подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло информирование от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то лоббисты потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».