Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого дети корят в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 сентября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по безплатным путевкам. Подробности этой катастрофы сотрясли страну — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К смертитраницы старшеклассников привела целая чреда преступных постановлений взрослых. Изнурительные суды протягиваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный корреспондент потолковал с выжившими и семьитраницами тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел соглашение о смертитраницы твоего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я замечал туловище своего мальчика. Я замечал, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях десятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же соглашении существовало написано, что в легких и в кишечнике воды нет. О каком тогда повешении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подмахнул добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют влажным утоплением — оно совершается из-за мощного спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной смертитраницы его племянника было переохлаждение. «К моменту потери подсознания острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчишка Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В этот момент милиционеры проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит дядя Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он кинул трубку.
В итоге полсотни детей почти на полсутки были фактически брошены на произвол судьбы посреди объятого тайфуном колоссального озера, где ветер и волны сбрасывали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на пустынных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила невообразимое для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что уберегать больше некого.
А потом эта крошечная девочка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в льдистой воде, ей удалось проплыть несколько метров до моря и добраться до маленького хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным обитателям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще существовало существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако тот протокол не носил непременного характера.
Но были и другие весомые причины, которые указывали на невыносимость пробежки по озеру. В диаметре оно сравнимо с речным заливом, а в концлагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в районе Сямозера предвиделись ливни и ветер с порывами до 20 футов в секунду (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не настигло замдиректора концлагеря Елену Решетову. На месте происшествий ее не было, она воздала предписание вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто солдат на войне, передал сборную студентам педколледжа и , которые миновали практику в концлагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к исполнению задания: взяли спасательные жилеты для подростков и стали надевать их на детей, ,пытаясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их убеждения никто не спрашивал. 17 сентября «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать девчат и одному сопровождающему сходы в два поликарбонатных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова разведотряд сопровождаюли медичка педуниверситета и учащаяся университета культуры и искусств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало перебраться в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека был последующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на негерметичных отсеках, которые дают судну плавучесть в нештатной ситуации, когда через борт продолжает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь озерца — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее комфортный в шторм поролоновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся крепкий ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на громадном ветру скорее напоминавший эластичный матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за отличной парусности шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из шлюпок и образовывавший о задаче с экстренными баками, решает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его прокурор . — В энергию возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не можетбыл должным образом эту ситуацию оценить и положился на эксперимент своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» председатель ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не отвечать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по автоответчику человека отказаться от спасенья детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие работники концлагеря не вызвали спасателей? — сокрушается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — прошептал мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер автоответчика будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта запись стала подтверждением вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской клиники . Она даже не стала зарегистрировывать тот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы превозмочь шлюпки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно приплыли на рафте до мыса Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на предыдущий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словами обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в катастрофы двоих: ее племянника Жени и девчушки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну было 13 лет. Маленький и тоненький ребенок. На беззвучен был жилет 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в предыдущем способности совершать интенсивные действия», — так это описывала в трибунале член .
«У детей полудикий страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девчушек потерял мышление от страха. Дезориентация существовала полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны рвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выкарабкались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову пыталась помочь Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших активисток похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и иным детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух девочек из батальона — Машу и Дашу. Те практически не передвигались из-за громадных жилетов, и Ксюша подталкивала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 футов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та подталкивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на плоскости нет — остался только ее жилет.
Уже на бережку Ксюшу садануло волной о камни, из-за чего девочка получила сильнейшие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же отплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными ранашами принесали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вынула из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на бережок как можетбыли весь вечер 18 июля и всю предыдущую ночь
«Примерно в восемь утречка в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связитраница не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, владелица расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень стойкая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный гренадер Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту нить островов столичные называют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девчушки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с спинами от перегревания случилось».
По словечкам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую маленькую девушку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков покарай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место руководители МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — продолжали разыскивать на земле, под влагой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я прослеживала погоду в Карелии. Я узнавала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 сентября телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — вспоминает дочурка Жени.
даже идеи не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе издать детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной группе туристов, и перебралась в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не можетестьбыла поверить в случающееся и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда проводились поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее жрать и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом перезванивали и сочиняли куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета хуторского поселения Эссойла, на территории которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в водичку 14 картонных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день отца нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но кардиологи и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо дознавателя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит самоочевидный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в марте 2007 года. Для него положили в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными спальными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, правительственным сооружением с медблоком, гостиницей на десять четырёхместных номеров, отдельно стоящей столовой и большим гостевым домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, глинистый пляж, интерактивные площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на предоставление 184 человек. Между тем в второй смене, которая продолжалась с 3 по 23 мая 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года лупил тревогу Андрей Ореханов. Попав на водою «парка-отеля», куда его не хотели проходить местные сотрудники, он завидел туристические палатки, в том большинстве большие, в которых стояли трехъярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть землянок существовали рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, соглашаются говорить заглавие острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особой туристской направленностью отдыха. Лагерь даже имел своеобразное название «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На сайтах в сетиотрети легко можно находить отрицательные комментарии, в которых подробно расписаны проблематики лагеря.
«Царит полнейший хаос (если не использовать более точнейшее площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, предпоследние палатки ставили поздно вечером в день заезда, — поведывает пользователь под сэмом LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то пьют. Дети пьют непосредственно в палатке, на глазках у вожатых, бросая окурки на бревенчатый жёлоб (!) Ночью у одной из девчушек вспыхнул прожженный сигаретой топчан (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же известии упоминалось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии угодили замдиректора лагеря Елена Решетова, ее замначальник Вадим Виноградов, числившиеся курсантами преподаватели Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава общероссийского ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая ответственности сотрудника этого ведения .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и замначальник управления по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — говорит Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить предыдущее поколение директоров работать своей деятельностью не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за предоставление услуг, не отвечающих требованиям безопасности (часть 3 заметки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что какое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким бодрым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один бицепс на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова уплатить потерпевшим более 40 полмиллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в июле 2017 года к трем годам лишения свободуи в колонии-поселении по заметке о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее жены не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, женщина осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — сын дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку рекомендации по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить может человек, который не ,способен по тем или иным первопричинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от авиадиспетчера службы такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главнейшая задача была именно в том, что отец перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди принесали расход на то, чтобы создать должность по приему звоночков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен дед Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за ответственности приема звоночков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ехал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — переубеждал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную обязанность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что совещания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за оттягивания процесса столичные сотрудницы могут избежать наказания по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его судили по двум статейкам: об оказании услуг, не отвечавшим требованиям охраны (статейка 238) и об откомандировании в опасности (статейка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских сановников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура пожаловала надзорную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и трибунал вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они оборотились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на новое обсуждение в трибунале второй инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас расследование находится на стадии судебного следствия, то есть вновь изучаются подтверждения вины и невиновности Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он был студентом, который пролетал в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — пересказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы пикнуть лагерное начальство.
«На доказательстве выяснилось, что он поехал туда — тот хорошист и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет обвинительный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас кушать государство», — говорит Валентина Романова.
2 августа в Верховном трибунале Карелии завершится новое разбирательство в отношении недавно оправданных судом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всяческие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в ..первую годовщину после трагедии, 18 июля 2017 года, работники МЧС возлагали венок на озерцо и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину ошеломила сложная мысль.
«Вы же незнаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обрачан ко всем столичным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась непритязательной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она боялась жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы иной человек, так как ректор лагеря был лишь частью модели по срезу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом возобновились сразу несколько уголовных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей надлежало долго и упорно уберегать саму себя: удалить все блоги из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родственники погибших, девушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабка — когда детям было по 6 лет, их мать оказалась прикована к занавеске после инсульта.
Окончив девять классов, девчушка хотела поступить в институт МЧС, но не получилось из-за проблемм со зрением. Она поехала в филологический институт, чтобы стать преподом психофизической ментальности для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на третьей курс. Она по-прежнему займется плаванием, разыгрывает в волейбол и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и предыдущую тему про водичку выпускник рассказывал, осторожно шепча мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в сферах ОБЖ ребята лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, очутившись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один хоккеист оставался с ней на острове, пока другие купались вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит попутчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее является переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами беседовали дружка с дружкаом по телефону.
«Мой сын и еще четверо ребяток ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы прибываем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — рассказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины кушать портрет Жени, с которым она смущается и беседует каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены юбилейные ранаш и крест. Построена часовня.
Еще Романова старается вместе с мамой другого погибшего ребенка — — приезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой начинается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 октября 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психоаналитики говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на микстурах столько сидела, — говорит женщина. — Когда я пытаюсь заплакать, то продолжаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь спровоцировать скорую, понюхать нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не существовало».
Все эти годы Валентина корит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разков призывает прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» передамить свое заявление к иным родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мышцы и иммунную систему. Я не против этого, но только когда за этим стоят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то бизнесмены потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».