Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители обвиняют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в столичном лагере по льготным путевкам. Подробности этой трагедии потрясли страну — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди большого штормящего озера. К смертитраницы учеников привела целая вереница криминальных решений взрослых. Изнурительные суды тянуваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый репортёр побеседовал с выжившими и семьитраницами тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал заключение о кончины вашего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я замечал туловище своего мальчика. Я замечал, что на его лице застыла улыбка, — говорит сын Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях трёхлетней давности, он едва подавляет эмоции. — В том же соглашении было написано, что в легких и в желудке водички нет. О каком тогда отравлении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал дополнительную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют сырым утоплением — оно происходит из-за сильнейшего спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной кончины его отца было переохлаждение. «К случаю потери подсознания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчишка Сева — единственный, кто сумел перезвонить в должность «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент милиционеры проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы доползти до детей, — говорит брат Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по автоответчику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на полсутки существовали фактически брошены на произвол судьбутраницы посреди объятого тайфуном огромного озера, где ветер и зыби срывали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из активисток похода — двенадцатилетняя совершила чудовищное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая девчонка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в льдистой воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и доползти до невысокого выселка Кудама, в дом семьитраницы Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и мешала местным жителям уберегать детей до прилёта специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь принесал санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение ребячьих специальных программ с походами». Однако тот документ не надевал обязательного характера.
Но были и иные неопровержимые причины, которые определяли на невозможность прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с речным заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных сюртуков для детей.
И наконец, всем было известно о девятибалльном предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 октября в районе Сямозера предвиделись дождики и ветер с порывами до 20 ярдов в минуту (72 метра в час). Однозначно это ознаменовывало шторм.
Однако это не задержало гендиректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она воздала распоряжение вести детей из разведотряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему заместителю . Тот, будто генерал на войне, передамил команду аспирантам педколледжа и , которые проводили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к проведению задания: однаружали спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, пытаясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 октября «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему оползни в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в резиновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова разведотряд киноиллюстрировали однокурсница пединститута и учащаяся института цивилизации и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль бережка три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было поехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека был предыдущий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну герметичность в экстренной ситуации, когда через фальшборт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает новеллы детей вглубь болота — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а вынудил наиболее безопасный в шторм поролоновый рафт.
«Поморы» отвалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся крепкий ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на огромном порыву скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снесать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за отличной парусности шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и образовывавший о проблемме с экстренными баками, разрешает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен существовал спровоцировать спасателей, но промолвил в ответ: “Справимся сами”, — распромолвил “Ленте.ру” его нотариус . — В мощь возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подсудимый не можетбыл надлежащим смыслом эту ситуацию оценить и отдался на эксперимент своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» замначальник гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не прибегать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по автоответчику человека согласиться от избавления детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие руководители концлагеря не вызвали спасателей? — изумляется Игорь Заслонов. — Ведь она не идиотка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я сяду на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не названивал спасателям, но и воспрещал длать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер радиотелефона будет передамлён полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связитраница оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта видеозапись стала подтверждением вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской клиники . Она даже не стала регистрировать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно отплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия водолазов на первый день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положенье очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в снежной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — пересказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в смерти двоих: ее внука Жени и девушки Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему отцу было 13 лет. Маленький и тщедушный ребенок. На беззвучен был жилет 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно помогали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально стянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в дальнейшем восприимчивости свершать деятельные действия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей полудикий испуг был: они кричали, плакали. Кто-то из школьниц потерял мышление от испуга. Дезориентация существовала полнейшая, — поведывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны сбрасывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из влаги те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову пыталась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидала двух девушек из батальона — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 футов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что приплывёт сама, и та подталкивала вперед только Дашу. А потом окончилась и увидала, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу долбануло волной о камни, из-за чего девочка принесала сильнейшие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными булыжниками принесали многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на бережок как могли весь вечер 18 апреля и всю предыдущую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, секретарша лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — узнала «Ленте.ру» Наталья Столярова, соседка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерце очень сильнейшая волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и сотрудник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепь островов местные называют Пятиостровье. Оттуда они перевезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ступнями от обезвоживания случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую маленькую девчушку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с мыса тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали туловища еще троих погибших. Еще одного мальчугана — Женю Романова — продолжали разыскивать на земле, под водичкой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я анализировала погоду в Карелии. Я понимала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 апреля телевизор, сказала мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок обретается в лагере», — вспоминает бабушка Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после девятибалльного предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группе туристов, и уехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот миг мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не могла усомниться в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, заставляли ее кушать и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом названивали и читали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета поселкового заселения Эссойла, на дараи которого находился лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерко и пустил в воду 14 сноских корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На нижеследующий день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но хирурги и психологи, уже ждавшие на входе, уговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила личико следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в октябре 2007 года. Для него взяли в субаренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя черепичными спальными корпусами площадью 350 прямоугольных метров каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять трехместных номеров, отдельно стоящей столовой и маленьким гостевым домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, песчанный пляж, интерактивные террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на использование 184 человек. Между тем в первой смене, которая продолжалась с 3 по 23 июля 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бил тоску Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он завидел туристические палатки, в том большинстве большие, в которых сидели двухярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не сыскалось места и в этих палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас увезли на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, соглашаются говорить наименование острова, мы просыпаемся в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось исключительной экскурсионной направленностью отдыха. Лагерь даже имел специфическое прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетиотрети легко можно отыскать отрицательные комментарии, в которых подробно раскрашены проблеммы лагеря.
«Царит полнейший хаос (если не использовать более чёткое площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, последние землянки ставили поздно вечером в день заезда, — рассказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый разведотряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо ,сидят в своих палатках, либо где-то покуривают. Дети покуривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на дощатый жёлоб (!) Ночью у одной из девчонок загорелся прожженный сигаретой топчан (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сообщении пелось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии угодили гендиректор лагеря Елена Решетова, ее замначальник Вадим Виноградов, числившиеся тренерами семинаристы Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности руководителя этого ведения .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и замначальник ведения по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — пересказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее поколенье руководителей заниматься своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих условиям безопастности (часть 3 заметки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким бодрым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 триллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в октябре 2017 года к трем годам отбывания независимости в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение отбывания отложили на три года, до тех пор, пока ее супруги не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу уплатить потерпевшим четыре миллиарда рублей в свойстве компенсации морального вреда. К слову, женщина осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но пить человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — дед дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все протоколы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время закупило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, существовать готовым к подобному, в отличие от диспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главнейшая проблема существовала именно в том, что внук перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек переадресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди принесали бюджет на то, чтобы создать должность по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за ответственности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов мотался в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие отцы его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее лечебнице военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уговаривал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время откладывают ввиду дисквалификации свидетелей. Он предполагает, что из-за разрастания механизма столичные барышни могут избежать наказания по течении срока давности.
Прежде какое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его интерпретировали по двум заметкам: об оказании услуг, не отвечавшим предписаниям безопасности (заметка 238) и об зачислении в опасности (заметка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских бюрократов Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова опротестует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала арбитражную кляузу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — апелляционную кляузу, и трибунал вновь бросил в силе обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже разрешили возвратить дело на ,новое слушание в трибунале второй инстанции», — говорит прокурор Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство обретается на стадии судебного следствия, то пить вновь изучаются подтверждения вины и правоты Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он существовал студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — расказывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы посметь лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — этот второгодник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас кушать государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном суде Карелии произойдёт новое расследование в взаимоотношении недавно оправданных судом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с смертью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всяческие “чудеса” в лагере, то все можетбыло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в вторую годовщину после трагедии, 18 апреля 2017 года, милиционеры МЧС возлагали венок на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину ошеломила простая мысль.
«Вы же узнаёте природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили схоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она боялась жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как гендиректор лагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом продолжились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей .обсуждалось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разиков в год теперь сбираются родственники погибших, девчонка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабушка — когда детям было по 6 лет, их тётка оказалась прикована к кровати после инсульта.
Окончив девять классов, девчушка хотела поступить в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она двинулась в воспитательный колледж, чтобы стать учителем физиологической культуры для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля перешла на четвёртой курс. Она по-прежнему займется плаванием, играет в волейбол и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и первую проблематику про водичку препод рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на водоёмах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девочка отказалась снова усесться в лодку. Просто не могла. В итоге один фигурист оставался с ней на острове, пока иные летали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно перепроверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит соседка «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее делается переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались друг с дружкой по телефону.
«Мой племянник и еще четверо девчат ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привежешь цветы, конфеты, игрушки», — расказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины пить портрет Жени, с которым она прощается и общается каждый день. И каждый год она приезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные аукцион и крест. Построена часовня.
Еще Романова ,старается вместе с бабушкой другого погибшего ребенка — — разъезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой завершается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 апреля 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже невропатологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, понюхать нашатырь, закусить таблетку, а у него какой возможности не было».
Все эти годы Валентина корит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз призывает прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же умоляет «Ленту.ру» прислать свое обращение к иным родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по громадному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из особняка выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мускулатуры и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим висят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерке частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то чиновники потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».