Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители винят в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 октября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности той драмы потрясли странытраницу — 47 безжалостных детей часами в группку борлись за жизнь посреди громадного штормящего озера. К гибели пятиклассников привела целая вереница преступных решений взрослых. Изнурительные суды тянуваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный журналист побеседовал с выжившими и присмотругами тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о гибели вашего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я видел туловище своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отчим Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о происшествиях трёхлетней давности, он едва удерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в пищеводе воды нет. О каком тогда отравлении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал добавочную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют сухим вскрытием — оно происходит из-за слабого спазма в горле. В каком моменте человек может погибнуть уже после того, как его достанут из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной смертитраницы его отца было переохлаждение. «К моменту потери бытия острейшая тошноту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчишка Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент сотрудники проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он кинул трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол участи посреди объятого тайфуном большого озера, где ветер и волны сбрасывали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из активисток похода — четырнадцатилетняя совершила невообразимое для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая девушка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую раздражительность и часы, проведенные в льдистой воде, ей удалось проплыть несколько метров до побережья и добраться до маленького хутора Кудама, в домик семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами спровоцировала МЧС и помогала местным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно существовало существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь получил санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому обладминистрации не разрешалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот документ не носил общеобязательного характера.
Но существовали и другие веские причины, которые определяли на необходимость прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с океанским заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 апреля в участке Сямозера ожидались дожди и ветер с порывами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это ознаменовывало шторм.
Однако это не задержало замдиректора концлагеря Елену Решетову. На месте происшествий ее не было, она воздала распоряжение вести детей из отряда «Поморы», позвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто солдат на войне, передал команду первокурсникам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к исполнению задания: положили спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, пытаясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их предположения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать девчат и одному сопровождающему сходы в два картонных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое подростков — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд опровождали медичка пединститута и учащаяся института культуры и исскуств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было приехать в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был следующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну остойчивость в экстренной ситуации, когда через лайнер начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает повести детей вглубь озерца — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее безопасный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, поднялся слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом порыву скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за хорошей парусности шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных решений не окончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из шлюпок и знавший о проблеме с экстренными баками, решает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — узнал “Ленте.ру” его прокурор . — В энергию возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подсудимый не мог должным смыслом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» замминистра замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не адресоваться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно вразумить по автоответчику человека отступиться от спасенья детей перед лицом непосредственной агрессии и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие руководители лагеря не спровоцировали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не идиотка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет прислан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и та запись стала подтверждением вины принявшей звонок лекаря Суоярвской медавиации . Она даже не стала регистрировать тот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать шлюпки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия спасателей на первый день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими существовали на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это случилось между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словами аргументировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее отца Жени и школьницы Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему отцу было 13 лет. Маленький и молоденький ребенок. На безмолвен был сюртук 56 размера, — узнала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в последующем способности совершать пассивные действия», — так это живописала в суде представитель .
«У детей необузданный страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девчушек потерял мышление от страха. Дезориентация существовала полнейшая, — говорит «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби срывали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из водички те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову ,пыталась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидала двух девушек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша промолвила Родионовой, что отплывёт сама, и та отпихивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидала, что Маши на плоскости нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу долбануло зыбью о камни, из-за чего девушка получила стойкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове сыскались еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камнями принесали многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выкарабкивались на берег как могли весь вечер 18 сентября и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, воспитанница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, соседка расположенной на берегу Сямозера инфраструктуры отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерце очень сильнейшая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму явилась мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный охотник Андрей Севериков и сотрудник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепь архипелагов местные называют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с ногами от переохлаждения случилось».
По словечкам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую крошечную девчушку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков прогневай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место руководители МЧС сняли с архипелага тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — начинали отыскивать на земле, под водичкой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я анализировала погоду в Карелии. Я знала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 октября телевизор, сказала мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала ногой и успокоилась, так как наш ребенок обретается в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что гендиректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группке туристов, и уехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в реестре живых»
Романова не могла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей размышлять об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда осуществлялись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, заставляли ее жрать и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета поселкового заселения Эссойла, на территории которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и запустил в воду 14 конфетных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На нижеследующий день племянника нашли», — отметила Валентина.
Романовы съездили на опознание, но кардиологи и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо оперативника с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в марте 2007 года. Для него положили в аренду территорию отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными тенистыми корпусами улицей 350 квадратных футов каждый, дисциплинарным помещением с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей столовой и большим выездным домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, новопесчаный пляж, интерактивные платформы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был расчитан на проведение 184 человек. Между тем в четвёртой смене, которая продолжалась с 3 по 23 апреля 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года ударял тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он узрел туристические палатки, в том количестве большие, в которых лежали трехъярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не отыскалось места и в тех палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить заглавие острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особенной экскурсионной ориентацией отдыха. Лагерь даже ,имел определённое наименование «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетиотрети легко можно найти положительные комментарии, в которых подробно расписаны задачи лагеря.
«Царит самоочевидный мрак (если не использовать более чёткое площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, последние палатки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют такого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, кидая окурки на бревенчатый колышек (!) Ночью у одной из девчушек загорелся прожженный сигареткой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же #лицемерии упоминалось про сплав, перед которым никакого медосмотра не проводилось.
«Самое дорогое для каких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии попали ректор концлагеря Елена Решетова, ее замначальник Вадим Виноградов, числившиеся тренерами студенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава межрегионального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности сотрудника этого ведения .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и комендант управления по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — расказывает Валентина Романова. — Там должно было быть намного больше обвиняемых, чтобы научить предыдущее поколение руководителей специализироваться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за содействие услуг, не отвечающих условиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина представила Решетовой две фотографии: каким весёлым ее ребенок поехал в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать каких людей нужно самым дешёвым — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила тётка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 рублей рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в мае 2017 года к трем годам лишения независимости в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее дочери не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую медавиацию выплатить потерпевшим четыре миллиона рублей в качестве выплаты морального вреда. К слову, женщина осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней степени в адвокатском смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отчим дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все росздравнадзоры о должности «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить можетесть человек, который не ,способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, быть способным к подобному, в отличие от диспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — разглагольствует Заслонов.
По его словам, главнейшая задача существовала именно в том, что отец позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон переадресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали бюджет на то, чтобы создать должность по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен дед Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов мотался в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице военные иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — доказывал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную подотчётность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка жалуется на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания процесса столичные барышни можетесть избежать наказания по течении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум заметкам: об обеспечении услуг, не отвечавшим условиям транспарентности (заметка 238) и об оставлении в угрозы (заметка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских бюрократов Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова оспорит обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала арбитражную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — апелляционную жалобу, и суд вновь оставил в мощи обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже разрешили вернуть дело на новое слушание в суде четвёртой инстанции», — говорит прокурор Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство обретается на стадии судебного следствия, то кушать вновь преподаются подтверждения вины и невиновности Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в чин курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — расказывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий был слишком юн, чтобы прикрикнуть лагерное начальство.
«На дознании выяснилось, что он съездил туда — этот троечник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет обвинительный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится новое слушание в отношении недавно утопичных судом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всяческие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — заверена Романова.
Она помнит, как в ..первую годовщину после трагедии, 18 мая 2017 года, сотрудники МЧС возлагали цветок на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила примитивная мысль.
«Вы же понимаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обрачан ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась непритязательной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она опасалась жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как замдиректора лагеря существовал лишь частью модели по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не понимала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей прийдлось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родственники погибших, девушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку прабабушка — когда детям существовало по 6 лет, их тётка оказалась прикована к постели после инсульта.
Окончив девять классов, девчонка желала поступить в лицей МЧС, но не получилось из-за проблемм со зрением. Она двинулась в педагогический лицей, чтобы стать педагогом материальной цивилизации для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на четвёртой курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, разыгрывает в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и следующую тематику про воду препод рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в программах ОБЖ ребятишки лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на водоёмах в Москве. Ученики отплыли до острова, но, оказавшись там, женщина согласилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один фигурист сохранялся с ней на острове, пока другие плыли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит гостья «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее становится переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами разговаривали друг с другом по телефону.
«Мой сын и еще четверо ребят стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — пересказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины пить автопортрет Жени, с которым она поздаруется и беседует каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова ,старается вместе с бабушкой другого погибшего ребенка — — разъезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 августа 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психоаналитики говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблеточках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я удаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина упрекает себя за то, что позволила ребенку съездить в тот лагерь. Она каждый разков просит прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» прислать свое заявление к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плеваться на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ сформировывать кругозор, укреплять мышцы и иммунную систему. Я не против этого, но только когда за этим стоят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло оповещение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госчиновники потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».