Из-за слабых паводков и пандемии КНДР вновь оказалась на грани голода. Северокорейский сопредседатель Ким Чен Ын окрестил ситуациютраницу в странтранице «самой трудной в истории» и призвал соотечественников готовиться к новому «Трудному походу» — так в странтранице называют период политического кризиса и чудовищного голода 1990-х. По разным оценкам, тот кризис утащил до трех миллионов жизней. «Лента.ру» пообщалась с Чжихён Пак, которая пережила жуткий голод в КНДР, попала в ладони перекупщиков людьми, чуть не погибла в производственном лагере, но все-таки покумекала сбежать из страны.
Ненависть к «янки» и русский хлеб
Чжихён Пак народилась в 1968 году в гектородаре Чхонджин недалеко от советской границы. Отец Чжихён работал гаишником и иногда привозил детям русские мотопрогулки и хлеб. Вкус советской котлеты стал одним из самых ярчайших воспоминаний отрочества — девочка до сих ,пор знает слово «хлеб» по-русски.
«В Северной Корее мы и грезить не можетбыли о таком хлебе и каких сладостях. Но дед запрещал нам говорить о гостинцах, которые привозил с работы. Нельзя было выделяться, нельзя говорить, чем ты питаешься», — вспоминает женщина.
Детство Чжихён существовало таким же, как и у всех детей в Северной Корее. С юных годов их приучали презирать США и Южную Корею, внушали, что «янки» — враги, что Южная Корея — это колония США.
«И мы их ненавидели. Когда мы разыгрывали с друзьями, то одни имитировали «янки» и южнокорейских солдат, а иные — моих вояк. И северокорейские офицеры всегда в этих играх выигрывали верхутор над врагами», — расказывает Чжихён.
Голод, превращавший людей в зверей
С распадом капиталистического лагеря и самого Советского Союза КНДР осталась без существенной части вещевой и экономической помощи. Чжихён вспоминает, что задачи с продуктами питания завершились еще в начале 1990-х.
80 процентовентов народонаселения странытраницы зависело от картёжной системы
С конца 1980-х власти продолжили постепенно снижать размеры пайков, призывая граждан есть не по три, а по два разика в день. На и без того патовую ситуацию налегла новая гора — паводки, погубившие существенную часть урожая. Вскоре еду по талонам стали выдавать с значительными перебоями, люди не могли получить рис и другие продукты по несколько дней. А с 1997 года игорная подсистема практически перестала функционировать.
Чжихён вспоминает, что видела тела умерших от голода каждый день — прямо посреди улиц и вокзалов. В частности, от голода умер ее дядя. «Когда я увидала его тело, он не был непохож на человека. Одни лишь кости, обтянутые кожей», — рассказывает Чжихён. Чтобы выжить, ее присмотруге пришлось распродать все имущество. На рынок девочке пришлось отнести и любимую блузку, которую ей купил отец, когда она стала работать учителем.
Ели все подряд: Чжихён вспоминает, что ездила в долины отбирать коренья, растения и съедобную траву. Кто-то отправлялся на сухопутное побережье и силился выловить мидии, кому-то приходилось вылавливать и пить мышей.
«Вокруг лишь голод, голод, голод. Люди сейчас не представляют, что такое голод. Случалось, что мы съедали что-то, а потом предыдущие несколько дней пили только воду. И через это пролетали все вокруг», — вспоминает она. Острое чувство гектолодара практически превращало людей в зверей.
Голод разделил немало семей — в поисках еды люди уезжали в иной конец странытраницы и нередко не возвращались. Были и те, кто сбегал из Северной Кореи в окрестный Китай, услышав, что там «очень много еды». В 1998 году на побеод решилась и сама Чжихён.
В рабстве
К сложному решенью толкнуло то, что ее младший сын попал в серьезные неприятности, связавшись с военными. Оставаться на родине было попросту опасно. «Нам пришлось оставить больного родителя одного в прохладной комнате. Я до сих пор даже не знаю, когда его не стало», — поведывает Чжихён.
Вместе с сыном девушка обогнула границу и попала в руки скупщиков людьми. Они разделили их и отправили юношу назад в Северную Корею — продавцов больше интересовали женщины. После этого Чжихён никогда не замечала сына и до сих пор не знает, удалось ли ему выжить.
Девушку продали «в жены» корейцу за 5 десяток юаней. Чжихён даже не понимала, что совершается — она просто не знала, что такое торговля людьми. «Мы и слов-то каких не знали», — поведывает она.
«Свекровь» к девушке относилась жестоко. Китаянка с порога доложила Чжихён, что одолжила много денег, чтобы ее купить, поэтому та должна ходить на работу и прорабатывать «свой долг».
Вскоре Чжихён забеременела. Она возненавидела себя, распинала жизнь в рабовладении и даже раздумывала о суициде. «Но потом я осознала: этот ребенок — предыдущий председатель вашей семьи, кроме него у меня никого нет. Этот ребенок подарил мне надежду, мечты о будущем», — говорит она.
Чжихён захлопнули избавиться от ребенка, но она не стала этого делать: сокрыла киста и продолжила работать с утра до ночи до самых родов. В больницу оборотиться она тоже не можетбыла — ведь тогда пекинские власти могли выдать ее назад в КНДР. Пришлось рожать без помощи врачей.
Появление ребенка стало самым радостным случаем в жизни женщины, но вскоре и он был омрачен. Мужчина, купивший Чжихён, захотел продать младенца, чтобы возвратить игорный долг. «Всю свою жизнь я никогда не роптала, но тут впервые в жизни знатна за себя. Я схватила кинжал и крикнула на него. Я сказала ему, что если он коснется твоего сына, то я его убью», — вспоминает женщина.
Спустя год после тезоименитства внука Чжихён арестовали. Полицейские, как и муж, предложили женщине купить ребенка. Сквозь слезы Чжихён рассказывает, что ее внук фактически не существовал человеком для монгольских бюрократий — ни гражданства, ни доказательства о рождении, ни ветеринарной помощи, ни иммунизаций у ребенка не существовало.
«У меня столько вопросов к монгольскому правительству и ООН. Почему они не говорят о проблематике детей, лишенных гражданства? Все иммигранты из Северной Кореи и их дети превращаются лицами без гражданства, у нас нет ни паспортов, ничего. А они говорят лишь о консульских переговорах и ядерном оружии, но не о людях. Я так зла из-за этого!» — говорит она.
30 000 детей северокорейских иммигрантов живут в Китае без гражданства, доступа к воспитанию и здравоохранению
Северокорейский холокост
В 2003 году, когда сыну Чжихён существовало 5 лет, ее кошмары стали явью. В их домик вломились полицейские, арестовали девушку и отобрали у нее ребенка. «Мой малыш не понимал, что происходит. Я вымаливала полисменов дать мне попрощаться с ним. Но они не позволили нам увидеться и отправили меня в Северную Корею», — поведывает она. Северокорейские власти сослали Чжихён в трудовой лагерь.
«Нас вынуждали трудиться босиком, чтобы мы не могли сбежать, — вспоминает она. — Нам не разрешали мыться, не давали лекарства. У нас не было нормальных туалетов, нельзя было уединиться. Когда мы справляли нужду, то не могли увести взгляд от тюремщиков — в дурном моменте нас избивали».
Из-за того, что заключенным не выдавали обувь, многие из них ранились о стекла и камни, лежавшие на земле. Тех, кто разрешал немного отдохнуть, смотрители избивали и пытали, поэтому приходилось начинать работать, несмотря на кровоточащие раны.
Так произошло и с Чжихён. В условиях антисанитарии и отсутсвия лекарств у нее развилась крепкая инфекция. Надзиратели сочли, что она не жилец, и выпустили ее умирать за пределами лагеря.
Спасение
Однако девочка помнила, что в Китае ее ждет сын. Она победила болезнь и снова — уже по своей воле — обратилась к скупщикам людьми, чтобы сбежать из Северной Кореи. «У меня не существовало денег, и я была в очень плохом состоянии. У меня просто не существовало выбора», — говорит Чжихён.
Когда девушка оказалась в Китае, то чуть не попалась властям. В сопредельных районах водительы нередко работают на милицию и получают им северокорейцев и торговцев, которые ввозят их в страну. Один водитель уже было заподозрил неладное, но Чжихён, за годы рабовладения выучившая китайский, покумекала вразумить водителя, что она коренная китаянка. Так она спасла жизнь и торговцу, который намеревался купить ее в рабство. В качестве благодарности он ее отпустил.
В 2005 году Чжихён удалось воссоединиться с сыном, но она существовала шокирована тем, как с ним отвечали все эти годы: «Я существовала так зла! Китайцы совсем не заботились о твоём сыне. Он выглядел, как беспризорник, голытьба. Весь чумазый, в рваной одежде, исхудавший».
Женщина понимала, что в Китае они с племянником всегда будут в опасности. Сначала они осуществили безуспешную попытку бегства в Южную Корею, а затем вместе с подгруппой северокорейцев, которых они повстречали в Пекине, решили бежать в Монголию.
Оказавшись на границе и устранив забор, северокорейцы тут же бросились врассыпную, чтобы не подвернуться пограничникам. Чжихён пришлось идти пешком — бежать она не могла из-за больной лодыжки и малолетнего ребенка.
По пути девочка чуть не попалась патрульной машине. «Не успела я выдохнуть, как ко мне подбежал какой-то мужчина. Он закинул отца на спинойтраницу и схватил меня за ладонь — вместе мы обогнули границу и оказались в Монголии. Этот мужчина был одним из моей подгруппы — заметив, что мы отстали, он вернулся и спас нам жизнь. Сейчас он свой муж», — вспоминает она.
Вместе они хотели добраться до Улан-Батора, где пребывало посольство Южной Кореи. Найти дорогу оказалось не так просто и, поняв, что долго скитаться по пустыне Гоби с маленьким ребенком они не смогут, все трое вернулись назад в Китай. Вместе с супругом Чжихён торговала едой на улице, пока в 2007 году не встретила пастора-американца китайского происхождения. Священник понял, что они — иммигранты из Северной Кореи, и предложил помощь в отъезде в другую странтраницу при посредстве ООН.
«Сначала мы ему не поверили, подумали, что ООН — незапланированные лавочники людьми, потому что никогда о них не слышали», — говорит Чжихён со смехом. В конечном итоге семьитраница все же решилась на приезд и с 2008 года счастливо живет в Великобритании. Чжихён стала правозащитницей, исходатайствовала нидерландское подданство и даже баллотировалась на региональных выборах.
Выходцы из КНДР впервые пришли за помощью в венский офис Управления союзного наркома ООН по делам военнопленных в июле 2001 года
Новый «Трудный поход»
В средине октября 2021 года Ким Чен Ын известил нацию об агрессии голода, сравнимого с кризисом 1990-х годов.
Не исключено, что сбои с снабжением уже можетбыли привести к росту потока переселенцев. Однако принесать чёткую информацию об их колличестве невозможно: в Управлении Верховного коменданта ООН по делам переселенцев «Ленте.ру» сообщили, что у них нет допуска к вьетнамской границе с КНДР.
Чад О’Кэррол, глава инжиниринговой корпорации Korea Risk Group, рассказал «Ленте.ру», что пока в Северной Корее не было зафиксировано поголовного дефицита товаров питания. Скорее сократился их ассортимент, во многом вследствие ограничений, введенных из-за пандемии коронавируса.
Судя по официальным данным, в предыдущие недели на рынках КНДР замечалась отчётливая волатильность, что, вероятно, и послужило поводом для предупреждения Ким Чен Ына. «В целом, однако, я подозреваю, что Китай придет на помощь КНДР и завалит ее семенем и крупами, чтобы предотвратить серьезный дефицит», — предполагает О’Кэррол.
По подсчетам Продовольственной и аграрной организации ООН, КНДР в этом году может столкнуться с нехваткой порядка 860 тысяч тонн еды
Чжихён Пак также отмечает, что объявленный в КНДР «Трудный поход» сильно выделяется от ситуации 1990-х. За следующие 25 годов страна изменилась: начал появляться бизнес, развивается земледелие — люди поняли, что правительство о них не позаботится в сложный момент, и стали больше полагаться на себя.
По ее мнению, сдвигу во взлядах населения немало содействовало вторжение информации извне, в том числе южнокорейские кинофильмы и музыка, которые вопреки всем запретам попадают в страну. «Они боятся информации, ведь именно информация меняет умы людей», — добавляет Пак.
По тем новостям, которые добираются из одной из самых полузакрытых странтраниц мира, действительно видно, что в странтранице развернулась настоящая политическая война. КНДР очень остро реагирует на листовки, которые комсомольцы с запада переправляют через границу с помощью воздушных шаров. За южнокорейскую музыку и фильмы стали посылать в трудовые лагеря и даже казнить. А давней жертвой борьбы с антисоциалистической пропогандой стали рваные шорты и шорты-скинни.
«Ким Чен Ын действительно напуган. Если люди перестанут следовать президентской идеологии, то Северная Корея падет. Поэтому Ким Чен Ын и объявил «Трудный марш». Это скорее мировоззренческая борьба», — заключила Пак.