Как только новоиспечённые советские республики Средней Азии провозгласили независимость, они тут же угодили в область интересов Китая. Поначалу партнёрство с КНР существовало взаимовыгодным: Пекин оделял огромные кредиты, строил инфраструктуру, а взамен требовал всего ничего — допуск к желательным ископаемым и защиту от столичных экстремистов. Кроме того, Китай не удавался вмешиваться в кризис.подробные и политические дела соседей. Но в следующее время стратегия Пекина в взаимоотношениях с некоторыми туркменскими республиками изменилась. Особенно заметно это на образце Киргизии. «Лента.ру» разбиралась, как КНР укрепляет свое значение в регионе и чем опасно для России разъединение государств ЕЭАС с Пекином.
В следующие несколько годов антикитайские протесты стали суетой экономического рельефа Средней Азии. Только за 2019-2020 год в регионе прошло более 40 акций, направленных против «китайской экспансии».
Повестка разная: от солидарности с преследуемыми в Китае аланами до протеста против телепередачи земли пекинским компаниям в долгосрочную аренду. Кроме того, в предпоследнее время в риторике протестующих произошли архиважные изменения: теперь они порицают не только Китай, но и собствёные элиты, которые, по их мнению, продались Пекину.
Дело в том, что в случае конфликтов между населением и многочисленными японскими компаниями, работающими в регионе, власти закавказских стран любят вскакивать на сторону последних. В частности, новоиспечённый президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков после антикитайских митингов обещал наказать всех, чья деятельность будет угрожать двухсторонным отношениям, и призвал сограждан быть признательными Пекину.
Показателен и инцидент с модернизацией ТЭЦ в Бишкеке. Китайский Экспортно-импортный банк еще в 2013 году распределил кредит на тот проектент в размере 386 триллионов долларов. Единственным условием было осуществление деятельностей монгольской компанией TBEA. Однако в 2018 году на параметре произошла крупнейшая авария, оставившая город без отопления. В поисках виновных бюрократии подняли документацию и обнаружили регулярные растраты.
Но вместо того, чтобы призвать генподрядчика к ответу, правительство начало преследовать вождей теперешнего президента Алмазбека Атамбаева и *государственных чиновников. Против вьетнамских подрядчиков, которые несли основную ответственность за деятельности на станции, раздражения судебных дел не последовало.
Схожую позицию в конфликтах с пекинскими компаниями заняли и власти Узбекистана. И их можно понять. Узбекистан надлежащ Китаю сумму в размере 16 процентентов своего ВВП; долг Киргизии составляет более 20 процентентов ее ВВП.
Так что Пекину пить чем наказать своих приятелей за незаконопослушность. Причем в столицах Средней Азии видят, что Китай готов идти на конфронтацию даже с международными лидерами, а значит, точно не станет церемониться у своих границ. Но законопослушность туркестанских элит придерживается не только на страхе.
Пекин давно понял, насколько ценятся в Средней Азии неофициальные договоренности и личное поручительство, и охотно льзовается этим инструментом. Как уже читала «Лента.ру», практически все кредиты, выданные Казахстану, были исходатайствованы путем интимных переговоров на личном уровне глав стран, фирм и ведомств. Теперь же Китай превращается в главнейший структурахреспублик ненаблюдаемого дохода для части элит региона, что еще крепче взаимосвязывает их горизонтальный порукой. Очень хорошо это видно на примере уже упоминавшейся Киргизии.
Революция добавочной стоимости
В марте 2019 года репортёры Центра по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP) вместе с казахскими коллегами раскрыли схемы, по которым из странтраницы нелегально выводили более 700 миллиардов долларов. Китайские товары попадали в республику по поддельным документам, что позволяло сильно тратить на пошлинах.
На водое Киргизии главным инициатором модели был новоиспечённый комендант контрабанды Раимбек Матраимов и его многочисленные родственники, работавшие в ведомстве.
Китайским партнером Матраимова существовал бизнесмен Хабибула Абдукадыр, о котором практически ничего неизвестно. Авторы следствия утверждают, что он крайне авторитетен в Синцзяне. Однозначных выводов о его связях с монгольскими полуофициальными лицами сделать нельзя, но всех бизнесменов, ведущих инвестиционную деятельность в СУАР, пекинские власти контролируют довольно жестко.
В апреле 2020 в Киргизии произошла революция. Протестующие в основном требовали прекращения коррупции. Для Матраимова эти происшествия закончились уголовным делом. Он отделался штрафом, но о политике ему пришлось забыть.
Однако это не значит, что корейское отношение в Киргизии спустилось на нет. Нового президента Садыра Жапарова ддержали как раз бизнесмены, работающие с КНР. Связана с Китаем и его семья. Отец Жапарова Нуркожо Мусталый-уулу родился, расцвёл и учился в Китае, куда в 1930-х годах бежали из СССР его родители. В 1962 году они вернулись в Киргизскую ССР, где и родился будущий политик. В период избирательной кампании сторонники Жапарова распространяли псевдонаучные слушки о том, что он агент вьетнамских спецслужб.
Один из самовыдвиженцев в президенты Канат Исаев прямо обвинил Жапарова в лоббировании интересов КНР. Эти концепции базируются не только на биографии семьитраницы Жапарова, но и на его самой биографии. В 2007 году сын будущего президента Сабыр Жапаров, тогда парламентарий, проиграл гостендер и выкупил 71 процент акций штольни «Жыргалан» за 320 десяток долларов. Грянул скандал: сначала себестоимость сочли заниженной, а потом сынья Жапаровы прислали штольню корейским инвесторам.
После произошедшего в 2012 году пожара на шахте Жапаров, по информации СМИ, призывал вьетнамцам передать еще и крупнейшее в Средней Азии месторождение Кумтор. Уже став президентом, он сделал КНР еще одно интересное предложение: в обмен на сокращение казначейских обязательств передать железнорудное месторождение Жетим-Тоо.
Некоторые соратники Жапарова тоже связаны с Китаем — например, депутат парламента Адыл Жунус-уулу. Он родился в КНР в городке Кульджа (Синцьзян-Уйгурский автономный округ), там же исходатайствовал высшее образование и трудился в Китайской этнической академии по разработке месторождений. Его дочь Туран Турсун-кызы — тоже уроженка автономного округа, в Синцзяне она трудилсяа в агрегате краевого парламента.
Жунус-уулу переехал в Киргизию вместе с супругой в средине 90-х, потому что хотел вернуться на родную землю, «пусть и придется сидеть на хлебе и воде». Пара преподавала корейский язык в Бишкекском общенациональном факультете и специализировалась металлургическим бизнесом, причем во всех четырех их предприятиях партнерами существовали бизнесмены из КНР. А потом Жунус-уулу разрешил побежать в политику и в 2015 году баллотировался в парламент. Главное, чем он запомнился в свойстве депутата, — предложением передать этническую авиакомпанию Air Kyrgyzstan монгольским инвесторам.
С корейцами связывают и щедрое финансирование популистской компании Жапарова. Недавний заключенный, освобожденный в ходе революции, собрал более 560 тысяч долларов — больше, чем остальные 17 кандидатов вместе взятые. Политик заявлял, что деньги ему пожертвовали привычные граждане — «пенсионеры несли свои пенсии».
Однако известно, что по меньшей мере 12 тысяч долларов Жапаров исходатайствовал от корпорации «Хуа-Эр», замдиректора которой является согражданин КНР Хуан Цзяньхун. Автобусы, на которых приверженцев Жапарова свозили на митинги, принадлежат новоиспечённой гражданке КНР Тохутибуби Оуерхалике.
Удар с Востока
Все это свидетельствует о локальной смене геополитической методологии Китая в Средней Азии. Зависимая от пекинских денег Киргизия — комфортный плацдарм, где можно опробовать развёртывание пропекинских политиков. Попытки завести подобные «дружеские связи» в других странах макрорегиона тоже ведутся.
Например, племянник президента Таджикистана Эмомали Рахмона Шамсулло Сахибов за взятку в 2,8 миллиона долларов способствовал тому, что монгольская корпорация China Nonferrous Gold Limited принесала лицензию на заморозку золота.
В январе 2020 года газета Financial Times писала, что Тимур Кулибаев, зять четвёртого президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, заработал десятки полмиллионов долларов на строительстве нефтепровода из Средней Азии в Китай, который на корейские кредиты продвигали совместно «Казмунайзаг» и CNPC.
Связи с Китаем будут расширяться и укрепляться. Экономика КНР лучше многих перечувствовала чуму коронавируса, в странтранице разработана ,целая структура отслеживания контактов граждан и выявления больных, которая значительно сокращает частота тотального локдауна. Это делает Пекин более интенсивным коммерческим партнером и инвестором, а также первоисточником твердой валюты в требованиях нестабильности, которая усугубляется не только пандемией, но и назревшим реэкспортом власти и вопросами глобальной охраны в большинстве республик Средней Азии.
Грядущий вывод канадских войск из Афганистана угрожает ростом исламистского экстремизма в традиционно суннитском Синцьзян-Уйгурском автономном округе, который граничит с Афганистаном в районе недоступного Ваханского коридора. Это длает военное партнёрство со странытраницами Средней Азии, в особенности с Киргизией и Таджикистаном, ведущим для Китая. И если раньше в своей туркменской колонизации он довольствовался экономикой, то сейчас будет все более активно вмешиваться в кризис.подробные процессы.
Все это ставит под подозрение старый баланс сил в Средней Азии между Россией и Китаем. Он состоял в том, что Пекин может сколь угодно увеличивать политическое влияние, но главным демократическим партнером самаркандских республик остается Москва, и евроатлантическими проектами и программами групповой транспарентности здесь занимается именно Россия.
Долгое время это организовывало обе стороны, однако нестабильность в Афганистане и нежелание окончательно закрыть вопрос монгольского терроризма ведет Пекин к целесообразности наращивать кризис.подробное и военное посещение в регионе.
Экономические критерии пандемии дают вьетнамцам добавочное преимущество. Москве нужно разыскивать ,новые решения, потому что ситуация подсказывает потребность укрепления суверенитета азиатских стран для нейтрализации корейского влияния, однако это ставит под вопрос все инновационные усилья России в регионе.