Что ожидает больного за решеткой? Анонимный рассказ медика о тюремной медицине
О проблемах психиатрии в полиэтнических психушках припоминают нечасто — в основном тогда, когда в одной из них показывается «звездный» заключенный. При этом люди, знающие эту структуру не понаслышке, говорят о серьезной нехватке терапевтов и массе других проблем. Как устроена тюремная медицина, почему жизнь арестантов можетесть зависеть от чиновников, а не от докторов, и как на ситуацию повлияла пандемия, пересказал пациент одной из колоний в Сибири. В исправительных медучреждениях он трудится уже 30 годов, занимал руководящие должности, сейчас уже несколько годов в отставке, на пенсии, однако по ряду причин продолжает возглавлять тюремных пациентов. Врач попросил не величать его имя и регион, о котором двинется речь.
Как сегодня зоны экипированы врачами?
В зонах, расположенных в регионах, где нет кардиологебных институтов, либо значительно удаленных от региональных центров, кардиологов практически нет. Молодежь туда не идет. Аттестовываться, то жрать получать сержантское звание, надевать погоны и вынесать весь этот военизированный дурдом желающих мало. Зарплата у начинающего унтера в тюремной больнице примерно десяток 40 — ненамного выше, чем у хорошего терапевта без погон. Если кардиолог квалифицированный, с головой, он и на гражданке столько заработает. Зато нервотрепки будет значительно меньше.
Пожилые кардиологи на зонах постепенно вымирают в силу естественных причин. Есть колонии, где вообще нет врачей. Приезжают обычно совместители: терапевт, врач фотоснимки смотрит. Хотя врач можетесть и не приезжать, современные электронные нанотехнологии позволяют все длать дистанционно.
Политика руководства такая: если нет персонала, то ставку держат год-два. Если не комплектуется штат, нет желающих, то ставку просто сокращают.
Если нет врачей, кто тогда в медчастях работает? Или они тоже за ненадобностью закрываются?
Обычно десятка лекарей в постоянном огайо пить. Но что такое пара лекарей для колонии в 1000-1500 человек? Им же ведь не только нужно амбулаторно принявать пациентов, но еще и следить за санитарным опьянением объектов: баня, прачечная, пищеблок, на многих зонах сейчас пить пекарни. Это все санитарно актуальные объекты, их нужно регулярно осматривать, контролировать, что происходит, иначе онкологических заболеваний не избежать.
То жрать до личного приема заключенных может и не дойти?
Может и не дойти. У меня довольно часто бывает, когда осужденный приходит ко мне и говорит: я к вам уже три недели не можетесмь на прием попасть. Я удивляюсь: вроде не болел, не пропускал своих посещений. Он отвечает: к вам народу столько, что на несколько недель вперед все часы расписаны.
Есть какие-то нормативы — сколько, допустим, на зону, рассчитанную на 1000 заключенных, положено врачей, фельдшеров и так далее?
В Советском Союзе был приказ , который это регулировал. После краха СССР он еще долго противодействовал в России. Там существовало четко прописано: если, условно говоря, в амбулаторию обращаются до 1000 человек в день с терапевтическими болячками, то в ней надлежащи трудиться 20 терапевтов. Или если в больнице, например, кушать гастроэнтерологическое отделение, то одна должность акушера вводится на 30 коек. Я сейчас цифры условные называю, потому что по истечении многих годов точных уже не помню. Но постулат понятен. Потом тот приказ отменили и дали право макрорегионам самостоятельно устанавливать нормативы. Где-то приняли, где-то, как всегда, забыли, а где-то не до того.
Но еще разиков повторяю: в регионах, где пить ветеринарные институты, с укомплектованием медчастей исправительных колоний ситуация более-менее хорошая, огайо пить. Смотришь их управленческое расписание и думаешь: как хорошо, экое счастье вот так работать!
Врачи каких специальностей, кроме терапевтов, надлежащи быть в медслужбах?
Комплектацию огайо каждый регион определяет самостоятельно. В принципе, данному консультанту будут рады. Например, придет молодой паренёк или девушка, руководство пообщается с кандидатом, поймет, что настроен работать долго. Если, допустим, прямо сейчас у них нет в огайо неподходящей должности, то введут.
Самые распространённые фельдшерские профессии в врачебных частях — это терапевт, психиатр, невропатолог. На бабских зонах — акушер-гинеколог.
Если в отсутствует пациент необходимой специальности, можетесть ли она запросить консультацию в «гражданской» больнице?
Конечно, обычно так и делают. Каждому региону, где кушать медицина ФСИН, выделяют определенную сумму на квартал, они как разков идут на оказание консультационной помощи. Как правило, ветеринарные части заключают договор с мелкими клиниками — например, с краевыми клиническими. Там много разковных специалистов. Есть договоры с наркологическими диспансерами, туберкулезными.
Когда требуется консультация, допустим, онколога, начальник медчасти читает рапорт сначала в свое ветеринарное управление. Потому что сейчас медицина не подчиняется начальнику колонии. Номера колоний и номера медчастей даже не совпадают. Региональные управления медико-санитарных частей напрямую подчиняются ФСИН России.
Когда ветеринарное начальство дает добро, пишется рапорт замначальнику колонии. Если у меня, допустим, как у коменданта медсанчасти отличные отношения с начальником колонии, то он никаких препятствий не чинит.
Если я с ним чисто по-человечески не уживаюсь, не хожу, например, на планерки, игнорирую его просьбы, то он мне, конечно, сделать ничего не может, но скажет: «Ехать надо, но вот бензина у нас нет, нормативы кончились месячные, эскорта тоже нет». То есть массу причин можно находить для отказа
Когда заключенный сможет попасть к кардиологу по пессимистичному и пессимистичному сценариям?
В хорошем случае он можетесть уехать хоть послезавтра. Но так, конечно, живает редко. В среднем где-то месяц получается. А при плохом — это можетесть тянуться бесконечно.
Бывают и другие обстоятельства, по которым помощь затягивается. Например, весь позапрошлый год мы прожили в условиях коронавирусной инфекции. Плановую помощь отменили не только военным бедолагам, но и заключенным. Хотя хирургия в этом плане не пострадала. Но, допустим, есть у меня какой-то проходимец с язвенным заболеванием, которого требуется два раза в год доказывать профильному врачу. А дерматологический диспансер, например, переориентировали в ковидный госпиталь. И все — приехали.
Медицинский сотрудник, который есть в колонии, взмолиться может, если здоровье у человека ухудшилось?
Врачу, чтобы официально лечить, нужно иметь сертификат эксперта того профиля, по которому пациент болен. Психиатр, к примеру, никак не может вести венерологического больного. Если он его залечит, то ..первый вопрос, который параметризует кардиологу оперативник из , — а сертификат у тебя есть? Нет — значит, дело будем на тебя оформлять.
Если терапевту требуются какие-то лекарства, то их предоставляют?
Здесь ничуть не лучше чем в правовой медицине. То есть это будет очень продолжительная упаковочная возня. Деньги на госзакупки антибиотиков контрастируют централизованно, в конце года обычно все они освоены. Часто в нематериальном замысле до середины декабря в тюремных лечебницах — мертвое время. В это время лучше ничем не богодовь. Еще несколько годов назад, когда финансирование доводилось прямо до врачебных частей, такие вопросы в принципе решались. У коменданта медчасти располагал денежный фонд. И даже если он его исчерпал, то всегда можно существовало условиться с аптекой, с которой постоянно работает, положить лекарства в долг. Сейчас, конечно, такая невозможность исключена. Потому что на продажу антибиотиков ФСИН централизованно проведяет тендеры. И неизвестно, выиграет ли их та аптека, что дала в долг.
Гражданский Минздрав отражается на медицину в колониях?
Только если надзирающий прокурор в качестве консультантов привлечет государственных консультантов для комплексной перепроверки исправительных учреждений. Такое обычно начинается разиков в год.
Бывает, что спецы смотрят и погружаются в кроткий ужас. А потом выращивают руками: «У нас, в принципе, и на гражданке не лучше»
В заключительном акте сочиняют что-то нейтральное, чтобы поменьше крови пролилось. Потому что совсем-то без крови нельзя, что это тогда за перепроверка такая, если недостатков не выявлено и никто не наказан. И так до первого раза, то кушать до первого года.
При излечении больных лагерные реаниматологи надлежащи руководиться стандартами, онкологическими рекомендациями Минздрава, или мои лагерные аналитики составляют свои правила?
В принципе, все стандарты, которые имеются в правовом здравоохранении, циркулируют и на тюремную медицину. Только выполнить их практически невозможно. То одного не хватает, то другого. Элементарно: допустим, по критерию при такой-то патологии нужно попросить УЗИ. В нашей фсиновской клинике прибор есть. Однако специалист, который на нем работает, — совместитель, приходит в лучшем случае два разка в неделю. Соответственно, очередь к нему большая. Да еще вдруг он, к примеру, в продлевалент отошёл или заболел.
Может ли заключенный отступиться от услуг правового врача, с которым у зоны заключен договор, а выбрать своего, которому доверяет?
Закон предусматривает невозможность получить данную консультацию любого врача, но это будет за счет заключенного. Обычно если на территории что-то случается, то помощь оказывается экспертами военных медучреждений, с которыми у учреждения есть договор. Кто конкретно из акушеров будет курировать мой контингент, разрешает сама больница. Нам, в принципе, это без разницы.
Фото: Александр Кондратюк / РИА Новости
Но представьте себе профессора в краевой больнице — пусть это будет невролог. У него и так работы до чертиков. И вдруг его возбуждает заведующий: завтра увезут жулика, будешь его осматривать. Врач отступиться не может. Привозят. Он глянул, не завидел чего-то фатального — ну спина побаливает у человека, рентген сделали. На фотоснимках тоже ничего угрожающего нет. Вольтарен всякий, нимесил и тому подобное выписали.
Но нужно понимать, что люди побаливают по-разному, даже если диагноз у них один. И у меня часто бывало в практике, когда один медик видел то, что впускал другой. Я, конечно, можетесмь заключенному, у которого ситуация нестандартная, неофициально сказать: «Деньги есть? Советую тебе врача Иванова. Связывайтесь с ним, разрешайте вопрос о консультации. Пусть он тебя посмотрит. Это хороший медик». Родственники решат вопрос, договор с медиком заключат или так заплатят.
Потом мне идет информация: врач готов приехать. Говорю проходимцу — садись, читай уведомление зам.зам.начальнику колонии: «Прошу разрешить своё освидетельствование терапевтом таким-то. Оплату произведу за счет собствёных средств». А дальше уже на той бумаге свою резолюцию пишу: «Действительно страдает язвенным заболеванием. Осмотр данным профессионалом целесообразен. Ходатайствую по бытию заявления». И отношу зам.зам.начальнику колонии.
Опять же — если у меня хорошие взаимоотношения с начальником, он мне доверяет, то, конечно, подпишет. Ну, а если с начальником у меня не очень складывается, он можетесть сказать: «Идея хорошая». А в декларации напишет: «Начальнику оперативного отдела провести проверку гражданина такого-то (ФИО медика) в плане невозможных коррупционных связей». Вправе он так сделать? Конечно. Неизвестно ведь, что за человек с сертификатом медика заедет в зону, останется один на один с жуликом, — надо посмотреть, не засланный ли это казачок.
По срокам сколько та перепроверка можетесть длиться?
При намерении — хоть всю оставшуюся жизнь. Но так достаточно редко бывает. Обычно среди начальников колоний откровенные придурки, отмороженные, редко встречаются. Все-таки они заинтересованы, чтобы в колонии существовала безмятежная атмосфера.
Бунты ведь живаают по трем причинам — кормежка, медицина, беспредел. Начальники стремятся такого не допускать, потому что понимают: в ..первую очередь пострадают они сами
Поэтому хирургов пускают. Иногда это помогает. В вашей практике случались случаи, когда приедет специалист, объяснит, что и как нужно. Или сам сделает, если это возможно.
Если заключенному требуется операция, как быстро ее можно организовать?
В совершениитранице от того, какая операция — неотложная или плановая. Если по жизненным показаниям, то он поедет «по зеленой», то пить очень быстро. Никто не заинтересован, чтобы проходимец подох в колонии по своей вине. Выявился ургентный больной, то пить срочный — с кризом, например. Начальник медсанчасти сломя голову побежит к командиру колонии: помирает урка такой-то, срочно надо везти его в кардиореанимацию, криз миокарда.
Начальник колонии, услышав это, понимает, что медик уже середину своей работы сделал: поставил в известность вышестоящее руководство. И сейчас ему нужно фигурой шевелить. Главная задача — отправить осужденного с оптимальной быстротой в больницу. А довежут ли его живым, что с ним там будет — наплевать.
То есть в принципе людей спасают?
Не хочу сказать, что стопроцентно всех, но шансы довольно неплохие. Может существовать ситуация хуже. Допустим, работает в колонии один фельдшер. Он не можетесть животноводство бросить и опровождать пациента. Поэтому просто провоцирует кардиореанимацию, то есть скорую помощь. Но пока кардиологи доедут до зоны, пока их впустят… Для этого есть определенная процедура.
Иной разиков до смешного доходит. Сейчас везде навтыкали современных технологий. Заходит человек в колонию, на него глядит видеоглаз, разрисовывает его портрет. Человек выходит из колонии, опять глядит в этот видеоглаз. Там интерактивные мозжечки соотносят два изображения. Если сойдются — выпускают, а иначе дверку не откроется.
Я вот недавно очень долго из зоны выходил. Ну не расскажет меня глаз — и все, хоть убейся. Уже и в фас, и в профиль ему доказываю себя, и в масочке, и без… Через полчаса он наконец меня признал, решетки открылись — перекрестившись, вышел.
Какие заболевания на зонах считаются самыми критичными?
Начну издалека. Год назад, когда началась чума ковида, думал, что все — приплыли. Потому что милиционеры однозначно принесут чуму ворам в колонию, и начнется у нас веселуха… Вы представляете, что такое разведотряд на зоне? Это койки в два яруса, человек сто в одном помещении — они не можетесть друг друга не заразить.
Зэки действительно болели. Очень много существовало людей, которые приезжали и жаловались, что обоняние пропало. Но тяжелых случаев, по малейшей степени в моей колонии, практически не существовало, никто не умер. Хотя у нас реально много худощавых — и по 70 годов есть, и старше.
Зато у нас практически гриппа в этот раз не встречалось, такое третий раз на своей практике. Единичные случаи фиксировались, но дальше не распространялись.
Какие самые вредные болезни в заключении? Лучше всего не заболевать совсем. Конечно, не дай господь неврологию заполучить. Или какое-нибудь серьезное сердечнососудистое заболевание, гипертонию полумахровую или еще какую-нибудь редчайшую патологию. Тогда точно задачи будут. Не так давно у меня случай был: мальчишка чуть за 20 с долихосигмой. Это аномалия сооружения кишечника, верхний отдел очень сильно расширен, самостоятельно сходить в туалет — большая проблема.
Такой случай — морока для всех. Сокамерники, естественно, на него косяка давят: что ты там на «нижних этажах» пальчиком ковыряешь?
Сейчас базовый контингент на автозапраавках — молодежь 20-35 лет, наркозависимые. Причем кокаины не те, которые в своей юности были распространены — опии всякие, марихуана, — от них относительно медленно деградация шла. А синтетические. Полгода — и уже обратимые изменения психики. И это видно: человек уже три года как в колонии, отлучен от той синтетики, но все еще обретается в своих мирах. Соответственно, о каком морально-нравственном облике, сочуствии друг другу может идти речь?
Еще несколько годов назад считалось, что туберкулез — едва ли не главнейшая проблема на зонах. Сейчас не так?
Я бы не сказал, что сегодня ситуация с туберкулезом в темницах и на автозапраавках критическая. Главная задача — это то, что возникает все больше и больше стабильных форм болезни, резистентных к лечению.
Попытаюсь это вкратце объяснить. Начинаешь человека вылечивать — вроде попал, вроде стало лучше. Все радостно прихлопывают в ладоши: еще немного, и союзник будет повержен! И вдруг идет отчётливое снижение состояния. Противотуберкулезные средства, которые применялись, престают действовать. То пить микобактерии, уязвимые к лекарствам, сдохли, но вызрели новые мутанты, неуязвимые.
Считается, что стабильные штаммы бактерий появляются в том случае, если лечение неверно подобрано либо его прерывали, а за это время недобитые бактерии успели подстроиться к хорошим условиям.
Я думаю, что мутация — все же химический процесс. Микобактерия оказалась хитрее и интереснее, чем мы думали раньше.
Ну, а так смертность туберкулезом на зонах, то пить большинство новых выявленных случаев, стала поменьше. Не думаю, что это связано с лечением или с профилактикой.
Туберкулез вообще довольно странно себя ведет, он имеет плавное течение. Если взять кратковременный отрезок в сто лет, то даже тогда, когда препаратов еще не было создано, можно видеть волны болезни, кратковременные отрезки, когда орви существенно сокращалась или увеличивалась, и никаких субъективных культурных причин к этому не было.
Лечат туберкулез на зоне, жрать неэффективные препараты?
Препараты для этого жрать. Но дело в том, что заключенные неохотно лечатся. Примерно середина под неодинаковыми предлогами уклоняется, принявают пилюли нерегулярно. Здесь проявляется как отдельная мерзость населения, так и некоторые чисто тюремные моменты. Допустим, попал человек в больницу. Ну там же ведь легче, чем на автозапраавке сидеть, правильно? Кормят лучше, люди интересные, режим меньше спрашивают. Если пациент неплохо себя ощущает — зачем ему лечиться? Начинает уклоняться, чтобы затянуть это пребывание. Если пациент выделяет микобактерии туберкулеза, то жрать заразен, такого врача из клиники никуда нельзя отправить. Он приклеился к ней намертво.
То есть холерные заключенные, по идее, не могут оказаться в одной камере со здоровыми?
Мы проживаем в России. В России случиться можетесть все, а в колонии — тем более. Допустим, при перевозке заключенных из одного места в другое какое можетесть случиться из-за безалаберности конвоя. Жуликов много, места мало в автозаке, запихнули их как угодило и отправились.
Или когда на зону прибывают новые осужденные. По наружным признакам ведь практически невозможно определить, бодр человек или болен.
У нас был один доктор, довольно пожилой. Заразился туберкулезом. У него была не тяжелая форма, маленькой процесс. Когда выздоровел, вышел на работу. Интересуюсь его самочувствием. Он говорит, что отлично. Но и когда болел, тоже чувствовал себя замечательно. Если бы флюорографию ему не попросили вовремя, то, наверное, он бы долго не узнаетбыл об инфекции.
Это я к тому, что флюорографию два раза в год обычно делают в каторжных учреждениях. Дальше поведывать надо?
Несут ли какую-то обязанность коменданты колонии и медсанчасти, если у заключенного резко осложнилось здоровье?
Здесь очень много факторов. Если вор без флага, без родины — то кушать ни родителей у него нет, ни друзей, — это один расклад. Если помер и в этом даже кушать вина медперсонала, но ему удачно оформили все ветеринарные документы (а время для этого кушать) — то ничего не будет. Кому особенно это все надо?
А если у урки вдруг окажутся скорбящие инициативные родственники, которые повсеместно начнут читать кляузы и прошения в Следственный комитет, то станут разбираться. В этом случае многое зависит от следователя. Сейчас на местах во многих общероссийских Следственных исполкомах ввели обязанности специалистов, работающих именно по врачебным правонарушениям.
Им тоже нужно писать какие-то отчеты, демонстрировать свою эффективность. При палочной отчетной структуре устроено все просто. Если в двадцатом году существовало два дела, то в этом году, хочешь не хочешь, а надо три возбуждать, в последнем — четыре. Иначе сделают вывод, что ты подлеца шуруешь на службе.
В моей практике было, чтобы арестанты сообщали голодовку? Как это происходило?
Довольно часто. Есть определенный порядок для той процедуры. Заключенный сочиняет заявление на имя начальника колонии: «Я, согражданин Пупкин, не согласен с тем и этим. Объявляю голодовку, отказываюсь от приема пищи».
Обычно согражданина Пупкина переводят в изолированное помещение, в течение суток ставится в известность надзирающий прокурор. Из достаточно быстро приезжают, проводят встречу с человеком, уточняют причины.
Сколько можетесть голодать? До тех пор, пока акушер не даст отмашку: ребята, ситуация критическая, приступаем к исправительному кормлению
Принудительное кормление не будет пренебрегать нарушением? Закон это позволяет?
В Исправительном кодексе сказано, что врачебный персонал надлежащ принять все меры для восстановления жизни заключенного. Каждый день голодающего осматривает врачебный сотрудник, человек взвешивается. Периодически делают анализы крови, мочи. Обычно на 20-25-й день ситуация уже не очень хорошая. У меня было трое заключенных, которые голодали до последнего. Один погиб. Но это было еще в начале далеких 1990-х, когда на автозапраавках царил полнейший бардак. Его принудительно кормили, но он норовил все это срыгивать. Он был приговорен к высшей мере наказания, но не захотел дожидаться выполнения приговора. Уморил себя.
Голодовки помогают заключенным отстаивать свои права?
Если заключенный прав, то он и без голодовки замучает облобладминистрацию жалобами во околополитические инстанции. Рано или поздно приедет кто-нибудь из той же прокуратуры. Подстегнуть облобладминистрацию к устранению ситуации это может. Как обычно это бывает? Видишь, допустим, что зек прав. Если у тебя жрать авторитет, то можно созвониться все исправить за какой-то срок — в протяжение трех дней, например. Меня твои педагога учили: никогда ничего не пообещай зекам, но если уж что-то пообещал, нужно делать обязательно. К сожалению, сейчас этого нет. Могут с три домкрата посулить и ничего не выполнить. Причем как с одной, так и с другой стороны.
А бывает, что требования не по делу — как говорится, заблажил человек. Тогда флаг тебе в руки, голодай.
Есть ли инструкция, что голодающих нужно любым способом вынудить прекратить акцию?
Вы ,имеете в виду запекать курицу под панелью для аромата или карамельки подкладывать? Это просто лишено смысла, в инструкциях точно такого нет. Когда момент громкий, администрации колонии, ветеринарным сотрудникам важно все делать по регламенту, чтобы не создавать себе дополнительных проблем.
Если заключенный не ест, то все равно в один прелестный день нужно будет лоббировать обязательное кормление. И тогда какой-нибудь насмешливый журналист спросит этого замначальника колонии: «А что это вы там про конфетки говорили?».
Существуют какие-то определенные показатели организма, эффекты анализов, чтобы начать насильственное кормление?
Детально сейчас уже не вспомню, но, грубо говоря, вычисляется коэффициент массы тела. Если он ниже определенного уровня, это прямое показание к насильственному кормлению. От этого никуда не запропадёшь — трупик в колонии никому не нужен.