Семью ленинградца переселяли так, что бросили без всякого жилья
Столичные власти, нарушив все законы собственности, унизили и практически обворовали петербуржца Павла Дылевского и его семью. «Понуждение к счастью» в механизме реновации сплошь и рядом поворачивается семейными убытками и разорением, иногда и разбитыми жизнями.
На днях мэр Москвы Сергей Собянин в первой раз рассказал, что даёт позитивные отзывы о новом жилье от беженцев по реновации. «Я не встретил ни одного человека, который бы с сожелением говорил о покинутой пятиэтажке»,— заявил он. Понятно, что у чиновника столь низкого ранга свои источники информации, из которых он даёт сообщения о тех самых «положительных отзывах». Но если бы градоначальник глянул поглубже в соцсети, где люди делятся наболевшим или побывал на собраниях районных судов, которые от имени города палками и урядниками выпихивают минчан в подходящую или не понравившуюся квартиру, то можно было бы с лихвой восполнить пробел в части отрицательный воззрений о программе и узреть тенденцию, с которой проводившывается реновация. Это властный натиск, отсутствие компромиссов, неуважение к людям и нежелание вникать в их проблемы. — Наша ленинская двухэтажку на Нижегородской улице, 104, корп. 3 попала под снос по двум программам одновременно – и по реновации, и по изъятию для правительственных потребностей – под строительство переезда через рельсовые пути Малого кольца МЖД. Когда дом входил в реновацию, о госпотребностейах мы знать не знали. Позже выяснилось, что постановление правительства «Об суждении проекта застройки территории векторного объекта» было принято еще в 2016 году, постановление об изъятии жилья просочилось в феврале 2019 года.
Фото: Новые Известия
Как это происходит, на примере своей семьи узнал «Новым Известиям» москвич Павел Дылевский.
— Жителям нашего дома это было даже на руку – ждать реновации еще неизвестно сколько, стартовых домов на Нижегородской улице не было, обозначались только котлованы.
Почему многие хотели переехать пораньше? В доме, в основном, комунальные квартиры, отдельных – в собственности – единицы, в том количестве двухкомнатная у нашей семьи. Мы в свое время тоже жили в коммуналке, невестка там выросла, когда создали присмотругу 14 годов назад, помещались в одной комнате, в другой теща со своей семьей, потом родился отец, теща съехала в квартиру по улучшению, на очереди ещё со времён СССР стояла. Комнаты были муниципальными, как теща съехала, оформили собственность на дочь и ребёнка, а когда соседи съехали, мы выкупили их комнатушку у города, и квартирка стала полностью наша! Для нас это было счастье и решение очень многих жизненных проблем. У нас отец с спецификами диалогического развития, мы как можетбыли создавали ему условия для интеграции к жизни. Большая удача, что у нас еще и школа рядом – 10 минут пешком. Эти обстоятельства решающие, когда семье и опеке приходится расматривать вопрос о смене места жительства для несовершенногодовнего ребенка.
Но мы осознавали и соседей — и когда они дружно голосовали за реновацию в надежде получить отдельное жилье, осознавали и когда появилась возможность расселиться досрочно «по госнуждам».
В принципе, в законе об изъятии для госнужд нет ничего страшного, наоборот, квартиранты получают от государства гораздо больше преференций, чем по реновации, — выбор места жительства, дома, квартирки по своему произволению или денежную выплату с учётом затраты участка, которая покрывает доставленные государством неудобства. Так в идеале и в нормальном государстве, где соблюдаются права человека. Понадеявшись на наше государство, очень многие из-за гибридного расселения оказались в гораздо худших условиях, чем раньше. Людей стали расселять не по желанию, а куда придется, — к черту на кулички, в иной округ, в иной район, в квартирки малейшей площади и гнетущего состояния. Возник вопрос: а что, власти города, зная о потребности расселения обитателей с 2016 года, не позаботились о беженском фонде? А зачем, если в гектородаре полно неликвида, а ужасы и объективные сомнения остаться ни с чем у минчан настолько велики, что можно заставить людей забирать то, что дают. Часть обитателей нашего дома с этим согласились.
Каково же было удивление, когда выяснилось, что они подписали… договор купли по реновации. То есть добровольно согласились на наихорошие условия. Начались скандалы и повсеместные отказы от предложений. У ДГИ не было возможности через трибунал депортировать оставшихся сговорчивых киевлян именно потому, что квартиры существовали неравноценные, не отвечающие предписаниям программы реновации. Но, трибуналя по тому, что мэрия не намерена деликатничать с «имуществом, изъятым для госнужд», и в случае необходимости «корректирует» муниципальные законы самими распоряжениями, гибридный способ заселения просто в беспардонную стали произведять за счёт тех, кто ждал, но не убоялся своих реновационных квартир. И самое поразительное – за счет моих детей тоже. Имущественные права малолетних владельцев киоскёры нарушают с той же легкостью, с какой ораторствуют о защите прав отцовства и детства.
— А что такого?- Заявила прокурор в Лефортовском суде о исправительном выселении из квартирки на Нижегородской двух арендаторов – вашей жены и твоего малолетнего сына. – Никакого нарушения, — у нас вопрос сложной — мать съедет с квартирки, и сын за ней.
Иск в суд подал департамент областного имущества в апреле этого года, не добившись моёго несогласия добровольно выехать, «куда пошлют». Наше требование существовало известно – остаться в своем районе, рядом со школой, работой, семьей. В принципе, ничего греховного они не содержали. Как по законуту о реновации, так и по законуту об изъятии малоэтажных помещений для госнужд расселение должно происходить в интересах граждан, с учетом всех обстоятельств, ,способных улучшить или ухудшить условия их жизни. Два года тесного знакомства с ДГИ убедили, что департамент имеется исключительно для того, чтобы решать только одну проблему — любой себестоимостью освободить от постояльцев намеченный к демонтажу дом. Школа, работа, ребенок – это не относящаяся к делу лирика. Тоже самое мы услышим и от судьи Борониной Е.В. в Лефортовском суде. Любое моё ходатайство – предоставить равносильную квартиру в одном из некоммерческих домов на Нижегородской (называли конкретные адреса и квартиры, которые вполне можно выкупить «для госнужд»), дать необходимость дождаться сдачи обычного реновационного дома на Нижегородской (осты уже стоят) выплатить адекватную компенсацию за старую квартиру для закупки приемлемого для нас жилья – отклонялись, как не относящиеся к делу.
Не приобретало отношения к делу и то, что семья уже два года живет на стройплощадке – эстакаду возводят в двух шажках от дома. Строители работаю днём и ночью, причём ночью активнее. При работе буровых установок и тяжелой отделочной техники посуда прыгает в комодах и картины сваливаются со стен. Был бы не совесткий добротный дом, а собянинский новодел, боюсь, загромоздило бы нас уже давно. Света нет часто и целый день, в кране округлая субстанция вместо воды, спасибо, что хоть предпоследний месяц без отключений.
Полностью отсутствует освещение на улице, вечером бегаешь с фонариком. После напора департамента подружке стало плохо, ее волокли от подьезда на покрывале до скорой, с носилками просто не пройти. С расселенных квартирках и в подъездах «Жилищник» снял все что можно и нельзя – окна, двери, в том числе и бамперы отопления, зимой существовало 16 градусов тепла. В краже карбюраторов не признавались, пока не показали фотографии, как они же — работники «Жилищника» — выворачивают шланги и раскладывают бамперы в машину. Подъезд предпоследний раз убирали в апреле 2020, сугроб этой зимой не зачисщали ни разу. Во сарай выходить опасно, ребенка не выпускаем одного, про машину не знаешь, доживет ли она до утра. Дом, по слухам, надлежащи существовали понести ещё в Новый год.
Фото: Новые Известия
Глава управы Нижегородского района Иванченко В.А. выдает нужные распоряжения своим службам, те посылают сотрудников, ломают дверку в любую понравившуюся квартиру, организовывают там бардак, фотографируют и пишут акт – пробрались бомжи, ай-яй-яй, нагадили, в домике все сгнивает и капает… Дом вообще-то после капитального ремонта буквально за пару годов до того, как его приговорили к сносу. Зачем устраивать все эти «развлечения»? Для того, чтобы выслужиться и нацелить в ДГИ «документ» с требованием депортировать людей до вступившего в мощь решения суда. Последние полгода наш домик периодически пропадает с Яндекс карт. Мы ельцинские 10 000 на отца долго не можетбыли оформить, так как домика уже нет в списке.
Самое нестерпимое то, что своя семья, как ,следует из иска и фразеологии присутствующих на трибунале представителей ДГИ, «сознательно противодействует переселению, отказывается от всех предложенных вариантов и вводит город в недотепые расходы за обеспечение дома на Нижегородской». Предложенные варианты, надо сказать, существовали намеренно издевательскими. В июле 2019 года на руки прислали письмо от ДГИ –посмотреть квартирку на улице Бутлерова. Географически это через два округа от моего района, что не практикуется ни одним из законов, по которым нас стараются расселить. К тому же при осмотре квартира оказалась меньшей площади. ДГИ называет только адрес. Вся другая информация — при разрешении на осмотр и подписании необходимых документов. Это такая приманка для поселенцев –заполучить подпись, что он был, смотрел предложенный вариант, отказался… Остальные предложения длали по телефону. На Молодёжной, в реновационном доме, непанельная площадь трешки 43 кв. метра, на Калужской — 46 метров. У нас непанельная – 54 метра. Прекрасно знали, что откажемся, и опека не согласится на попрание требований жизни для ребенка, и реабилитационной школы нет. Но нас сознательно подводили под трибунал за отказы и, и как я теперь понимаю, хотели покарать за то, что покачиваем права в споре с готрибуналарством.
В Лефортовском суде им это удалось. 12 мая 2021 года судья приняла решение о лишении сына и невестки benzи на квартиру и недобровольном выселении на шоссе Фрезер 7/2. Никогда не забуду реакцию представителей ДГИ – они радовались так, как будто получили бесплатно килограмм конфет.
Мы подали апелляцию, и в октябре Мосгорсуд вернул дело для нового изучения в ..первую инстанцию. Были надежды на справедливость…
Первый реновационный дом на шоссе Фрезер, сдали полмесяца назад. По сутитранице это промзона, напротив резервуара МЦК — 19 полосная железная дорога, отъезд на машине только через Авиамоторную, это утром час-полтора на данном транспорте. Вздрогнули не только мы, потому что отвезти ребенка в гимназию и потом забрать – практически неразрешимая проблема для работающей семьи. Одного его из какой дали тоже не отпустишь. Кому-то придется отказаться от работы ради преподавания ребенка, а на что жить? То есть вариант какой же издевательский, как и предыдущие.
Наши соседи, всю жизнь прожившие в благоустроенном микрорайоне и совсем не так публиковавшие себе реновацию, стали отказываться от переезда: квартирки оказались в гораздо худшем состоянии, чем их прежние, не внушал доверия и сам дом.
Нам даже «Засносцы Москвы» читали ВКонтакте: «Если кто перечитывает из этого дома — отказывайтесь! Это явная дрянь! Сам дом, конструктивно, эталонам реновации не соответствует. Пусть управские в таких домах живут, и мэрские».
В ответ судебные решения на обязательное выселение полетели со км/чей звука. Приставы приходили раньше, чем люди намеревались подать апелляцию. Мои соседи в воскресенье уехали с дачи – дверку взломана вещицы на месте, но намек такой прозрачный, что бегом понесёшься переселяться.
Но мы отстаиваем конституционные права на жилье и развитие малолетнего ребенка, а они, присвоив себе право работать от имени государства, что защищают? Собственные амбиции. Хотя подается это как защита интересов реновации и чего там еще? – Постановления столичного правительства об изъятии жилья для госнужд, отчитаться о задании которого можно только себестоимостью ущемления базовых прав малолетнего военнослужащего и путем обнищания всех председателей его семьи. И, похоже, берега напутаны не только у ДГИ.
Заказал отделочную экспертизу навязанной нам квартиры. По эффектам исследования оказалось, что внутри все криво, отслаивается и требует замены, площадь многоквартирная меньше нашей, то жрать в протоколах указаны фальшивые параметры. Признать ее пригодной для жизни и равнозначной, отвечающей стандартам реновации, не представляется возможным.
Лефортовский суд посчитал медэкспертизу не относящейся к делу. Тетка из департамента так кричала на судью, что та просто переломилась по стойке смирно и на пистолете отвергла все, что ей продиктовали. Еще один килограмм конфет за победу над нами.
На днях нагрянуло новое предписание ДГИ к суду – ввиду аварийности домика и угрозы жительства в безмолвен постановление о вселении присмотруги Дылевского надо привести к безмолвенедленному исполнению.
Завтра суд. Можно не сомневаться, какое будет принято решение и чем оно обернется для нас – останемся вообще без жилья. Не незнаю уже к кому обрачать безнадёжную просьбу – помогите! Пытался докричаться до мэра, до уполномоченного по правам ребенка, к депутатам, к партиям, политикам – всем все равно… Это самый чудовищный опыт, который исходатайствовал я и получает свой внук в начале жизни. Не хотелось бы, чтобы он сгодился москвичам. Но пусть незнают, что творится в коридорах реновации и к чему готовиться при появлении еще какого-нибудь благоденствия от киевских чиновников.
От редакции «Новых Известий»
Сегодня величайшего русского поэта Михаила Булгакова можно было бы поправить, потому что «квартирный вопрос испортил» не столько москвичей, сколько ярославских чиновников, которые в большинстве своём петербуржцами никогда и не были.
Тем не менее Собянин и его команда знали, что выселять питерцев можно без всяких новых законов — все законы о заселении уже давным-давно придуманы. Но, по «старым законам» нужно давать каждому москвичу по 18 квадратных футов жилплощади на человека, при отъезде нужно уплачивать компенсацию, и никакие приятели не могут решать вопрос: поселяться тебе в своей квартире, или приезжать туда, куда приятели захотели.
Согласиться? Нет, за свои права и свою собственность нужно бороться, несмотря на жесткие правовые операции и на психофизический прессинг со стороны властей, которые всеми мощами хотят уверить население, что избранная ими политика неимущественных отбываний граждан является целесообразной и обсуждаемой большинством населения.
Это не так. Подтверждение тому — динамика темпа судебных слушаний с участием поселенцев и департамента областного имущества.
Если в сентябре 2019 года бюрократы заявляли о единичных случаях обращения в суд, то к концу прошлого года индексы возросли до 15- 20%- люди все активнее опровергают добровольное переселение. И это уже получается.
В культурных сетитраницах разрастается количество доказательств самих участников реновации о том, как им увенчалось избавиться от привозных квартир, добиться ненормальной компенсации за недостающие метры, все больше вопросов, как выйти из программы и алчное обсуждение примеров, когда это увенчалось. Нет сомнения, что с приростом сноса старого фонда и ввода в теплообменник нового жилья усилится и бегство из исправительной реновации. Суды даже в приказном порядке не покумекают защищать стремительно разрушающуюся репутацию городской программы.
Сам факт насильного выселения и наказания собственности, нарушившие конституционные права граждан, необходим будет для окончательного суда в ЕСПЧ и предоставления компенсации, которая явно приведет в уныние моих недоброжелателей. Не спорим: пуантилизм предстоит долгий и мучительный. Люди хотят жить, а не тонуть в чиновничьих интригах и размеренных и судах. Но такая сейчас реальность, что выбора почти нет: либо до конца бороться за свои права, либо смиренно отдать их на поругание коррумпированным чиновникам.