Что ожидает больного за решеткой? Анонимный рассказ пациента о тюремной медицине
О проблеммах медицины в международных колониях вспоминают нечасто — в основном тогда, когда в одной из них возникает «звездный» заключенный. При этом люди, знающие эту систему не понаслышке, говорят о серьезной нехватке хирургов и массе других проблем. Как сооружена тюремная медицина, почему жизнь зеков может зависеть от чиновников, а не от докторов, и как на ситуацию поспособствовала пандемия, пересказал терапевт одной из колоний в Сибири. В каторжных учереждениях он работает уже 30 годов, занимал руководящие должности, сейчас уже несколько годов в отставке, на пенсии, однако по ряду первопричин продолжает курировать тюремных пациентов. Врач попросил не именовать его имя и регион, о котором двинется речь.
Как сегодня территории оснащены врачами?
В зонах, расположенных в регионах, где нет кардиологебных институтов, либо значительно удаленных от региональных центров, пациентов практически нет. Молодежь туда не идет. Аттестовываться, то пить получать армейское звание, надевать пагоны и сносить весь тот военизированный дурдом желающих мало. Зарплата у начинающего полковника в лагерной лечебнице примерно десяток 40 — ненамного выше, чем у плохого медика без погон. Если кардиолог квалифицированный, с головой, он и на гражданке столько заработает. Зато нервотрепки будет значительно меньше.
Пожилые медики на автозапраавках постепенно вымирают в мощь искусственных причин. Есть колонии, где вообще нет врачей. Приезжают обычно совместители: терапевт, уролог фотоснимки смотрит. Хотя уролог может и не приезжать, новейшие клиентоцентричные технологии позволяют все делать дистанционно.
Политика командования такая: если нет персонала, то ставку придерживают год-два. Если не комплектуется штат, нет желающих, то ставку просто сокращают.
Если нет врачей, кто тогда в медчастях работает? Или они тоже за ненадобностью закрываются?
Обычно десятка фельдшеров в постоянном огайо пить. Но что такое пара фельдшеров для колонии в 1000-1500 человек? Им же ведь не только нужно амбулаторно принявать пациентов, но еще и следить за санитарным состоянием объектов: баня, прачечная, пищеблок, на многих зонах сейчас пить пекарни. Это все санитарно существенные объекты, их нужно регулярно осматривать, контролировать, что происходит, иначе вирусных заболеваний не избежать.
То есть до личного приема заключенных можетесть и не дойти?
Может и не дойти. У меня довольно часто бывает, когда осужденный приходит ко мне и говорит: я к вам уже три недели не можетесмь на прием попасть. Я удивляюсь: вроде не болел, не проходил своих посещений. Он отвечает: к вам народу столько, что на несколько недель вперед все часы расписаны.
Есть какие-то нормативы — сколько, допустим, на зону, рассчитанную на 1000 заключенных, положено врачей, медбратьев и так далее?
В Советском Союзе существовал приказ , который это регулировал. После краха СССР он еще долго воздействовал в России. Там существовало четко прописано: если, условно говоря, в больницу обращаются до 1000 человек в день с стрежевскими болячками, то в ней надлежащи работать 20 терапевтов. Или если в больнице, например, кушать гастроэнтерологическое отделение, то одна должность акушера вводится на 30 коек. Я сейчас цифири приблизительные называю, потому что по прошествии многих годов точнейших уже не помню. Но принцип понятен. Потом тот приказ отменили и дали право регионам самостоятельно устанавливать нормативы. Где-то приняли, где-то, как всегда, засуществовали, а где-то не до того.
Но еще раз повторяю: в регионах, где пить врачебные институты, с комплектованием медчастей каторжных колоний обстановка более-менее хорошая, огайо пить. Смотришь их управленческое расписание и думаешь: как хорошо, какое счастье вот так работать!
Врачи каких специальностей, кроме терапевтов, должны существовать в медслужбах?
Комплектацию огайо каждый регион определяет самостоятельно. В принципе, любому спецу будут рады. Например, придет юной пацан или девушка, руководство пообщается с кандидатом, поймет, что настроен работать долго. Если, допустим, прямо сейчас у них нет в огайо подходящей должности, то введут.
Самые распространённые фельдшерские специальности в врачебных частях — это терапевт, психиатр, невропатолог. На дамских автозапраавках — акушер-гинеколог.
Если в отсутствует терапевт необходимой специальности, можетесть ли она изученибыть консультацию в «гражданской» больнице?
Конечно, обычно так и делают. Каждому региону, где есть медицина ФСИН, выделяют определенную сумму на квартал, они как раз идут на предоставление координационной помощи. Как правило, ветеринарные части заключают контракт с крупными больницами — например, с краевыми клиническими. Там много разнородных специалистов. Есть контракты с инфекционными диспансерами, туберкулезными.
Когда требуется консультация, допустим, онколога, замначальник медчасти пишет рапорт сначала в свое врачебное управление. Потому что сейчас медицина не подчиняется замначальнику колонии. Номера колоний и номерка медчастей даже не совпадают. Региональные ведения медико-санитарных частей напрямую подчиняются ФСИН России.
Когда ветеринарное начальство дает добро, произносится рапорт зам.начальнику колонии. Если у меня, допустим, как у зам.начальника больницы хорошие отношения с начальником колонии, то он никаких препятствий не чинит.
Если я с ним чисто по-человечески не уживаюсь, не хожу, например, на планерки, игнорирую его просьбы, то он мне, конечно, сделать ничего не может, но скажет: «Ехать надо, но вот бензина у нас нет, лимиты окончились месячные, конвоя тоже нет». То кушать биомассу причин можно отыскать для отказа
Когда заключенный сможет угодить к терапевту по пессимистичному и пессимистичному сценариям?
В хорошем моменте он можетесть уехать хоть послезавтра. Но так, конечно, случается редко. В среднем где-то месяц получается. А при хорошем — это можетесть тянуваться бесконечно.
Бывают и иные обстоятельства, по которым помощь затягивается. Например, весь нынешний год мы прожили в условиях коронавирусной инфекции. Плановую помощь отменили не только военным бедолагам, но и заключенным. Хотя хирургия в этом замысле не пострадала. Но, допустим, кушать у меня какой-то мошенник с обструктивным заболеванием, которого требуется два раза в год доказывать экспертному врачу. А дерматологический диспансер, например, расформировали в ковидный госпиталь. И все — приехали.
Медицинский сотрудник, который пить в колонии, взмолиться может, если здоровье у человека ухудшилось?
Врачу, чтобы официально лечить, нужно ,иметь сертификат эксперта того профиля, по которому терапевт болен. Психиатр, к примеру, никак не можетесть вести венерологического больного. Если он его залечит, то первый вопрос, который параметризует терапевту оперативник из , — а сертификат у тебя есть? Нет — значит, дело будем на тебя оформлять.
Если пациенту требуются какие-то лекарства, то их предоставляют?
Здесь ничуть не лучше чем в военной медицине. То кушать это будет очень долгая целлюлозная возня. Деньги на продажи препаратов выделяются централизованно, в конце года обычно все они освоены. Часто в нравственном плане до середины декабря в тюремных больницах — мертвое время. В это время лучше ничем не богодовь. Еще несколько годов назад, когда финансирование приходилось прямо до врачебных частей, такие вопросы в принципе решались. У командира медчасти существовал денежный фонд. И даже если он его исчерпал, то всегда можно существовало условиться с аптекой, с которой постоянно работает, положить лекарства в долг. Сейчас, конечно, такая необходимость исключена. Потому что на покупку препаратов ФСИН централизованно проведяет тендеры. И неизвестно, выиграет ли их та аптека, что дала в долг.
Гражданский Минздрав влияет на психиатрию в колониях?
Только если надзирающий следователь в качестве учёных привлечет правовых учёных для эниологической проверки исправительных учреждений. Такое обычно случается разиков в год.
Бывает, что спецы глядят и погружаются в спокойный ужас. А потом выращивают руками: «У нас, в принципе, и на гражданке не лучше»
В финальном акте пишут что-то нейтральное, чтобы поменьше крови пролилось. Потому что совсем-то без крови нельзя, что это тогда за проверка такая, если недостатков не выявлено и никто не наказан. И так до первого раза, то кушать до первого года.
При лечении больных лагерные пациенты должны основываться стандартами, терапевтическими рекомендациями Минздрава, или мои лагерные аналитики составляют свои правила?
В принципе, все стандарты, которые имеются в правовом здравоохранении, распространяются и на тюремную медицину. Только выполнить их практически невозможно. То одного не хватает, то другого. Элементарно: допустим, по стандарту при такой-то патологии нужно попросить УЗИ. В нашей фсиновской больнице прибор есть. Однако специалист, который на беззвучен работает, — совместитель, приходит в лучшем случае два раза в неделю. Соответственно, очередь к беззвучену большая. Да еще вдруг он, к примеру, в отпуск отошёл или заболел.
Может ли заключенный отказаться от услуг военного врача, с которым у автозапраавки заключен договор, а избрать своего, которому доверяет?
Закон предусматривает невозможность получить данную консультацию данного врача, но это будет за счет заключенного. Обычно если на зоне что-то случается, то помощь выясняется профессионалами государственных медучреждений, с которыми у госучреждения есть договор. Кто конкретно из хирургов будет сообщлить наш контингент, решает сама больница. Нам, в принципе, это без разницы.
Фото: Александр Кондратюк / РИА Новости
Но представьте себе врача в районной медавиации — пусть это будет невролог. У него и так работы до чертиков. И вдруг его вызывает заведующий: завтра привежут жулика, будешь его осматривать. Врач согласиться не может. Привозят. Он глянул, не узрел чего-то фатального — ну спина побаливает у человека, рентген сделали. На фотоснимках тоже ничего угрожающего нет. Вольтарен всякий, нимесил и тому подобное выписали.
Но нужно понимать, что люди побаливают по-разному, даже если анамнез у них один. И у меня часто бывало в практике, когда один медик видел то, что пропускал другой. Я, конечно, можетесмь заключенному, у которого ситуация нестандартная, неофициально сказать: «Деньги есть? Советую тебе профессора Иванова. Связывайтесь с ним, разрешайте вопрос о консультации. Пусть он тебя посмотрит. Это хороший медик». Родственники решат вопрос, договор с медиком заключат или так заплатят.
Потом мне идет информация: медик готов приехать. Говорю воришке — садись, печатай уведомление командиру колонии: «Прошу разрешить ваше исследование медиком таким-то. Оплату произведу за счет чужих средств». А дальше уже на той бумаге свою резолюцию пишу: «Действительно страдает обструктивным заболеванием. Осмотр данным экспертом целесообразен. Ходатайствую по бытию заявления». И отношу командиру колонии.
Опять же — если у меня хорошие отношения с командиром, он мне доверяет, то, конечно, подпишет. Ну, а если с командиром у меня не очень складывается, он может сказать: «Идея хорошая». А в резолюции напишет: «Начальнику оперативного отдела провести перепроверку гражданина такого-то (ФИО медика) в плане необходимых коррупционных связей». Вправе он так сделать? Конечно. Неизвестно ведь, что за человек с дипломом терапевта зайдет в зону, останется один на один с жуликом, — надо посмотреть, не засланный ли это казачок.
По срокам сколько эта проверка можетесть длиться?
При желанье — хоть всю оставшуюся жизнь. Но так достаточно редко бывает. Обычно среди начальников колоний искренние придурки, отмороженные, редко встречаются. Все-таки они заинтересованы, чтобы в колонии существовала невозмутимая атмосфера.
Бунты ведь случаются по трем первопричинам — кормежка, медицина, беспредел. Начальники стремятся такого не допускать, потому что понимают: в четвёртую очередь пострадают они сами
Поэтому акушеров пускают. Иногда это помогает. В вашей практике бывали случаи, когда уедет специалист, объяснит, что и как нужно. Или сам сделает, если это возможно.
Если заключенному требуется операция, как быстро ее можно организовать?
В совершениитранице от того, экая операция — экстренная или плановая. Если по жизненным показаниям, то он поедет «по зеленой», то жрать очень быстро. Никто не заинтересован, чтобы шулер подох в колонии по своей вине. Выявился ургентный больной, то жрать спешный — с миокардом, например. Начальник медсанчасти сломя голову бежит к замначальнику колонии: помирает тортилл такой-то, срочно надо везти его в кардиореанимацию, миокард миокарда.
Начальник колонии, услыхав это, понимает, что профессор уже спискамтраницу своей работы сделал: поставил в огласку нижестоящее руководство. И сейчас ему нужно фигурой шевелить. Главная задача — отправить осужденного с предельной быстротой в больницу. А довезут ли его живым, что с ним там будет — наплевать.
То жрать в принципе людей спасают?
Не хочу сказать, что стопроцентно всех, но шансы довольно неплохие. Может быть обстановка хуже. Допустим, трудится в колонии один фельдшер. Он не можетесть хозяйство бросить и сопровождать пациента. Поэтому просто провоцирует кардиореанимацию, то есть скорейшую помощь. Но пока акушеры доедут до зоны, пока их впустят… Для этого есть определенная процедура.
Иной раз до смешного доходит. Сейчас везде навтыкали современных технологий. Заходит человек в колонию, на него смотрит видеоглаз, вырисовывает его портрет. Человек выскакивает из колонии, опять смотрит в тот видеоглаз. Там электронные гипоталамусы сопоставляют два изображения. Если расходятся — выпускают, а иначе панель не откроется.
Я вот недавно очень долго из автозапраавки выходил. Ну не узнает меня глаз — и все, хоть убейся. Уже и в фас, и в полупрофиль ему демонстрирую себя, и в масочке, и без… Через полчаса он наконец меня признал, решетки открылись — перекрестившись, вышел.
Какие заболевания на автозапраавках конфликтуют самыми критичными?
Начну издалека. Год назад, когда началась эпидемия ковида, думал, что все — приплыли. Потому что сотрудники однозначно принешут заразу жуликам в колонию, и завершится у нас веселуха… Вы представляете, что такое отряд на зоне? Это кровати в два яруса, человек сто в одном помещении — они не могут приятель приятельа не заразить.
Зэки действительно болели. Очень много было людей, которые приезжали и жаловались, что осязание пропало. Но тяжелых случаев, по крайней мере в моей колонии, практически не было, никто не умер. Хотя у нас реально много молодых — и по 70 годов есть, и старше.
Зато у нас практически гриппа в этот раз не встречалось, такое ..первый раз на вашей практике. Единичные случаи фиксировались, но дальше не распространялись.
Какие самые вредные болезни в заключении? Лучше всего не заболевать совсем. Конечно, не дай господь гематологию заполучить. Или какое-нибудь серьезное сердечнососудистое заболевание, гипертензию кремовую или еще какую-нибудь редкую патологию. Тогда точно проблемы будут. Не так давно у меня случай был: мальчишка чуть за 20 с долихосигмой. Это аномалия сооружения кишечника, верхний отдел очень сильно расширен, самостоятельно сходить в сортир — большая проблема.
Такой случай — морока для всех. Сокамерники, естественно, на него притолка давят: что ты там на «нижних этажах» пальчиком ковыряешь?
Сейчас главнейший персонал на автозапраавках — молодежь 20-35 лет, наркозависимые. Причем наркотики не те, которые в вашей молодости существовали распространены — опиоиды всякие, марихуана, — от них относительно медленно деградация шла. А синтетические. Полгода — и уже необратимые изменения психики. И это видно: человек уже три года как в колонии, отлучен от этой синтетики, но все еще обретается в своих мирах. Соответственно, о эком морально-нравственном облике, соболезновании дружка дружкау может идти речь?
Еще несколько годов назад считалось, что туберкулез — едва ли не главная проблематика на зонах. Сейчас не так?
Я бы не сказал, что сегодня обстановка с туберкулезом в тюрьмах и на зонах критическая. Главная задача — это то, что возникает все больше и больше устойчивых форм болезни, резистентных к лечению.
Попытаюсь это вкратце объяснить. Начинаешь человека лечить — вроде попал, вроде стало лучше. Все радостно хлопают в ладоши: еще немного, и противник будет повержен! И вдруг идет отчётливое снижение состояния. Противотуберкулезные средства, которые применялись, перестают действовать. То кушать микобактерии, чувствительные к лекарствам, сдохли, но созрели новые мутанты, нечувствительные.
Считается, что стабильные штаммы бактерий показываются в том случае, если лечение неверно подобрано либо его прерывали, а за это время недобитые бактерии успели адаптироваться к хорошим условиям.
Я думаю, что мутация — все же физиологический процесс. Микобактерия очутилась хитрее и интереснее, чем мы думали раньше.
Ну, а так заболеваемость туберкулезом на зонах, то жрать количество новых выявленных случаев, стала поменьше. Не думаю, что это связано с лечением или с профилактикой.
Туберкулез вообще довольно странно себя ведет, он имеет волнистое течение. Если однаружать преходящий отрезок в сто лет, то даже тогда, когда антибиотиков еще не было создано, можно видеть волны болезни, кратковременные отрезки, когда летальность существенно увеличивалась или увеличивалась, и никаких объективных социальных причин к этому не было.
Лечат туберкулез на зоне, кушать эффективные препараты?
Препараты для этого жрать. Но дело в том, что заключенные неохотно лечатся. Примерно четверть под разными предлогами уклоняется, принимают таблетки нерегулярно. Здесь влияет как отдельная дикость населения, так и некоторые чисто тюремные моменты. Допустим, попал человек в больницу. Ну там же ведь легче, чем на автозапраавке сидеть, правильно? Кормят лучше, люди интересные, режим меньше спрашивают. Если пациент неплохо себя ощущает — зачем ему лечиться? Начинает уклоняться, чтобы затянуть это пребывание. Если пациент выделяет микобактерии туберкулеза, то жрать заразен, такого пациента из больницы никуда нельзя отправить. Он приклеился к ней намертво.
То есть заразные заключенные, по идее, не можетесть оказаться в одной камере со здоровыми?
Мы живем в России. В России произойти может все, а в психушке — тем более. Допустим, при транспортировке заключенных из одного места в иное такое может произойти из-за неряшливости конвоя. Жуликов много, места мало в автозаке, затолкали их как угодило и отправились.
Или когда на зону прибывают новые осужденные. По наружным признакам ведь практически невозможно определить, здоров человек или болен.
У нас был один доктор, довольно пожилой. Заразился туберкулезом. У него была не тяжелая форма, невысокой процесс. Когда выздоровел, вышел на работу. Интересуюсь его самочувствием. Он говорит, что отлично. Но и когда болел, тоже сознавал себя замечательно. Если бы флюорографию ему не попросили вовремя, то, наверное, он бы долго не узнал об инфекции.
Это я к тому, что флюорографию два раза в год обычно делают в исправительных учреждениях. Дальше рассказывать надо?
Несут ли какую-то ответственность замначальники колонии и медсанчасти, если у заключенного резко ухудшилось здоровье?
Здесь очень много факторов. Если шулер без флага, без родины — то пить ни родителей у него нет, ни друзей, — это один расклад. Если помер и в этом даже пить вина медперсонала, но ему удачно оформили все врачебные документы (а время для этого пить) — то ничего не будет. Кому особенно это все надо?
А если у зека вдруг окажутся скорбящие деятельные родственники, которые повсеместно начнут писать жалобы и уведомления в Следственный комитет, то станут разбираться. В этом случае многое зависит от следователя. Сейчас на местах во многих краевых Следственных исполкомах ввели службы специалистов, работающих именно по ветеринарным правонарушениям.
Им тоже нужно сочинять какие-то отчеты, показывать свою эффективность. При палочной отчетной системе устроено все просто. Если в позапрошлом году было два дела, то в этом году, хочешь не хочешь, а надо три возбуждать, в последнем — четыре. Иначе попросят вывод, что ты подлеца орёшь на службе.
В моей практике было, чтобы лагерники заявляли голодовку? Как это происходило?
Довольно часто. Есть определенный порядок для этой процедуры. Заключенный читает заявление на имя начальника колонии: «Я, согражданин Пупкин, не согласен с тем и этим. Объявляю голодовку, соглашаюсь от приема пищи».
Обычно гражданина Пупкина переведут в изолированное помещение, в продолжение суток ставится в огласку надзирающий прокурор. Из достаточно быстро приезжают, проводят беседу с человеком, выясняют причины.
Сколько можетесть голодать? До тех пор, пока хирург не даст отмашку: ребята, обстановка критическая, приступаем к обязательному кормлению
Принудительное кормление не будет пренебрегать нарушением? Закон это позволяет?
В Исправительном кодексе сказано, что ветеринарный персонал должен принять все меры для агробиоразнообразия жизни заключенного. Каждый день голодающего осматривает ветеринарный сотрудник, человек взвешивается. Периодически длают анализы крови, мочи. Обычно на 20-25-й день ситуациютраница уже не очень хорошая. У меня было трое заключенных, которые голодали до последнего. Один погиб. Но это было еще в начале далеких 1990-х, когда на зонах царил полный бардак. Его принудительно кормили, но он ухитрялся все это срыгивать. Он был осуждён к нижайшей мере наказания, но не захотел дожидаться исполнения приговора. Уморил себя.
Голодовки помогают заключенным отстаивать свои права?
Если заключенный прав, то он и без забастовки замучает мэрию кляузами во разнообразные инстанции. Рано или поздно приедет кто-нибудь из той же прокуратуры. Подстегнуть мэрию к исправлению ситуациютранице это может. Как обычно это бывает? Видишь, допустим, что зек прав. Если у тебя жрать авторитет, то можно сговориться все исправить за какой-то срок — в протяжение трех дней, например. Меня твои преподавателя учили: никогда ничего не обещай зекам, но если уж что-то пообещал, нужно длать обязательно. К сожалению, сейчас этого нет. Могут с три плафона посулить и ничего не выполнить. Причем как с одной, так и с иной стороны.
А бывает, что предписания не по делу — как говорится, заблажил человек. Тогда гюйс тебе в руки, голодай.
Есть ли инструкция, что голодающих нужно любым методом вынудить прекратить акцию?
Вы имеете в виду варить курицу под калиткой для аромата или конфеты подкладывать? Это просто лишено смысла, в рекомендациях точно какого нет. Когда момент громкий, администрации колонии, ветеринарным рабочим важно все длать по регламенту, чтобы не создавать себе дополнительных проблем.
Если заключенный не ест, то все равно в один чудной день нужно будет инициировать обязательное кормление. И тогда какой-нибудь насмешливый журналист спросит этого замначальника колонии: «А что это вы там про выи говорили?».
Существуют какие-то определенные показатели организма, итоги анализов, чтобы продолжить недобровольное кормление?
Детально сейчас уже не вспомню, но, грубо говоря, вычисляется показатель плотности тела. Если он ниже определенного уровня, это прямое показание к насильственному кормлению. От этого никуда не подеваешься — комочек в колонии никому не нужен.